Ночной цирк

— Просто замечательный сегодня был ужин, как считаешь? — спрашивает Чандреш Марко, когда тот добирается до квартиры, включающей в себя весь пятый этаж, где каждая комната освещена множеством марокканских фонариков, которые бросают изломанные тени на богатую мебель.

— Именно так, сэр, — говорит Марко.

— Завтра на повестке дня у меня ничего не запланировано или скорее уже сегодня.

— На день назначена встреча по вопросу продажи билетов на следующий сезон.

— Ах, совсем запамятовал, — говорит Чандреш. — Отмени, сможешь?

— Конечно, сэр, — отвечает Марко, вынимая из кармана блокнот и делая в нем пометки.

— О, и закажи дюжину бутылок бренди, такого же, как приносил Итан. Просто изумительный напиток. — Марко кивает, добавляя еще одну пометку в свой блокнот. — Ты ведь не уходишь, правда? — спрашивает Чандреш.

— Нет, сэр, — отвечает Марко. — Думаю, уже слишком поздно, чтобы возвращаться домой.

— Домой, — повторяет за ним Чандреш, как будто это слово звучит как иностранное. — Это тоже твой дом, как та квартирка, на сохранении которой ты настаиваешь. И даже больше.

— Я постараюсь это запомнить, сэр, — говорит Марко.

— Мисс Боуэн — чудесная женщина, ты не находишь? — ни с того ни с сего отпускает ремарку Чандреш, оборачиваясь, чтобы оценить реакцию на свой вопрос.

Застигнутый врасплох, Марко только и успевает, что выдавить из себя нечто, что он надеется, похоже на его стандартное бесстрастное согласие.

— Мы должны приглашать ее на ужин, когда цирк приезжает в город, чтобы могли узнать ее получше, — многозначительно произносит Чандреш, подчеркивая сказанное самодовольной ухмылкой.

— Да, сэр, — говорит Марко, стараясь сохранить беспристрастное выражение лица. — Это все на сегодня?

Чандреш смеется, и машет ему рукой, показывая, что отпускает молодого человека.

Перед тем, как удалиться в свои комнаты, апартаменты в три раза больше его квартиры, Марко бесшумно возвращается в библиотеку. Он стоит в течение некоторого времени на том же месте, где он обнаружил Селию несколькими часами ранее, разглядывая знакомые книжные полки и стены витража.

Он не может догадаться, что бы она могла здесь делать.

И он не замечает глаз, смотрящих на него из тени.

Сновидцы

1891–1892

Герр Фредрик Тиссен получает по почте визитку в обычном конверте, находя его среди своих счетов-фактур и деловой корреспонденции. Конверт не содержит ни письма, ни записки, просто маленький кусочек картонки, черный с одной стороны и белый с другой. «Le Cirque de Reves» напечатано серебренными чернилами на черной стороне, а с другой стороны от руки черными чернилами написано:

Двадцать девятое сентября.

Сразу же за Дрезденом, Саксония

Герр Тиссену с трудом удается сдерживать своё ликование. Он приводит в порядок все договоренности со своими клиентами, заканчивает работу над часами в рекордные сроки, и договаривается о краткосрочной аренде квартиры в Дрездене.

Он прибывает в Дрезден двадцать восьмого сентября и бродит весь день по окраинам города, гадая, где может расположиться цирк. Нет никаких свидетельств о его скором прибывании, разве что слегка наэлектризованный воздух, однако герр Тиссен не уверен, что кроме него это еще кто-нибудь ощущает. Он чувствует себя польщенным от того, что его предупредили заранее.

Днем двадцать девятого сентября он отсыпается в предвкушении долгой ночи впереди. Когда он покидает свою квартиру в начале полудня в поисках чего-нибудь перекусить, то обнаруживает, что улицы уже гудят новостями: у западной части города нежданно-негаданно появился необычный цирк. В пабе, в который он входит, только и разговоров об этом колоссальном полосатом шапито. Никто никогда не видел ничего подобного. Герр Тиссен хранит молчание по поводу этой темы, наслаждаясь, окружившим его, волнением и любопытством.

Незадолго до заката герр Тиссен направляется на запад, в поисках цирка, что оказалась проще простого, так как снаружи у ворот собралась уже большущая толпа. Пока он вместе с толпой ждет, когда же наконец начнут впускать, то все не перестает удивляться, как же цирку удается так быстро развернуться и расположиться. Он уверен, что поле, на котором сейчас расположились шатры, которые как будто тут были всегда, еще вчера их здесь не было, когда он прогуливался по здешним окрестностям. Цирк просто материализовался. Как по волшебству, доносится, сказанное кем-то из ожидающих, и герр Тиссен полностью согласен с этим высказыванием.

Когда ворота, наконец-то, открыты, герр Тиссен чувствует себя так, будто вернулся домой после долгого отсутствия.

Часовщик проводит в цирке почти каждую ночь, а днем сидит в своей съемной квартирке или в пабе за бокальчиком вина и дневником, где пишет обо всём увиденном.

Он исписывает страницу за страницей наблюдений, излагая на бумагу свой собственный опыт, в основном для того, чтобы оставить для себя на память всё увиденное, но и просто ради того, чтобы запечатлеть память о цирке на бумаге, чтобы оставить нечто от цирка при себе.