Ноги в поле, голова на воле

- Ого! До чего же заросла эта мельница! - поневоле вырвалось у Ей Клячи.

- Погоди, ты еще самого хозяина не видел, - предостерег его Славко. - Вот уж кто действительно кудлатый, патлатый и косматый.

Не успели мы выбраться на травянистую лужайку, как из мельницы вывалился плечистый здоровяк в гуне и папахе. Он весь зарос бородой и усами, настолько густо припорошенными мукой, что из-под этого белого покрова едва проглядывали два лукавых сияющих глаза и огромный бугорчатый нос, величиной с порядочную картофелину.

- А вот и сам Дундурия! - подтолкнул нас Славко. - Добрый день, дядька Дундурия!

- Ап-п-чхи! - отозвался Дундурия из дебрей своей бороды таким могучим чихом, как будто это выпалила наша церковная мортира, и с его усов, бороды, бровей, воротника и папахи взметнулось целое облако белой пыли. - Апчхи! - еще раз более скромно повторил Дундурия и прибавил: - Что-то простыл я на мельнице на этом сквозняке. Добрый день, Славко, добрый день, удальцы!

Приободренные этим приветствием, мы весело заржали, когда дядька чихнул в третий раз, скрывшись в густом облаке мучной пыли, - апчхи! апчхи!

Пока мы с любопытством разглядывали внутренность мельницы, где с мерным жужжанием усердно вращался огромный каменный жернов, дядька Дундурия извлек из-под углей очага румяную погачу [7] , разве только самую малость уступавшую размерами каменному жернову, и принялся отламывать нам знатные куски.

- А ну-ка, поднажмите, удальцы!

Кто не едал на мельнице погачу с пылу с жару, тот не познал истинной сладости жизни. Кажется, что ты не обедал с самого рождения и это первый кусок, попавший тебе в рот за последние сто лет. Поэтому нет ничего удивительного в том, что дядькина погача исчезла в мгновение ока, как будто бы ее и не бывало.

- Н-да! - вздохнул Ея Кляча. - Могла бы она и побольше быть!

- Тогда бы она была не человеческая, а лошадиная! - возразил ему на это Славко Араб.

В благодарность за погачу мы подарили мельнику крупную рыбину. Он ее спрятал в кладовку и говорит:

- Это я для моего Котурии оставлю.

- А кто такой этот Котурия? - подтолкнул я Славко. - Не брат его, случайно?

- Нет, - ответил Славко. - Это его знаменитый кот. - А в самом деле, где твой Котурия? - спросил Славко у мельника.

- На охоту отправился. Да боюсь я…

- Что такое? - заинтересовался Славко.

И только было мельник открыл рот, собираясь ответить Славко, как на мостике, перекинутом через Япру, показался огромный серый кот, он трусил к нам с цыпленком в зубах.

- Вот этого-то я и боялся! - воскликнул мельник. - Ах ты плут, вечно он делает вид, что отправляется мышей ловить, а возвращается из села с цыпленком. Неизвестно, какую штуку еще Крадурия выкинет, этот прохвост тоже куда-то спозаранку умотал!

- Крадурия тоже кот? - спросил Ея.

- Нет, сынок. Крадурия - это мой ученый, верный пес, замечательный охотник. Да вот он возвращается с уловом!

Из зарослей папоротника выскочил здоровенный взъерошенный псина, величиной с теленка, с парой крестьянских опанок в зубах…

- Посмотрите на этого паршивца! - заорал Дундурия. - Это ты так-то на зайцев охотился? Вместо зайца он мне чьи-то опанки приволок! А пойдет лисицу травить - с гунем вернется. Все его знают и гонят из села, но это мало помогает. Потом я, видит бог, всегда возвращаю хозяевам пропажу, а все равно из-за него неприятностей не оберешься. В прошлом году этот паршивец ни мало ни много как в жандармскую казарму забрался и стащил оттуда патронташ с двадцатью патронами! Не хватает еще, чтобы он в один прекрасный день мне винтовку приволок. Придется нам тогда с ним на пару в гайдуки податься, а нашего куроеда Котурию оставить мельницу сторожить.

- Ну и чудеса! - воскликнул Славко. - Если бы я своими глазами не видел, как пес опанки притащил, я бы в такие небылицы ни за что не поверил.

- Э-э, сынок! - протянул дядька Дундурия. - Недаром это место называется Ущельем сказок еще со времен моей молодости, когда я посильнее был и справлялся не с такими разбойниками, как кот Котурия и пес Крадурия!

- Что же это были за разбойники?! - подхватил Ея Кляча.

- Э-эх! Ты еще спрашиваешь! Был у меня знатный конь Брыкурия, а у Брыкурии копыта что твои солдатские подкованные бутсы. Так вот как-то раз этот конь вломился в школу и проскакал по лестнице на второй этаж, а мне пришлось потом заплатить сполна за починку лестницы, которая под ним обрушилась.

- Про него я и от бабки Еки слышал, - вспомнил Ея Кляча.

- Потом у меня был козел Козлотурия. Козлотурия вечно шатался по ущельям. Однажды столкнулся Козлотурия на узкой дорожке с бабкой Екой, отнял у нее все лекарственные травы, которые она все утро по склонам горы собирала, и тут же их съел. От этих трав он до того разъярился, что налетел на старостиного быка, и бык его так к выгону рогами и пригвоздил. Бедняга Козлотурия! Все бабы считали, что это не козел, а сам дьявол из Кошачьей пещеры.

Я вздрогнул при упоминании Кошачьей пещеры, а мельник продолжал: