Номер двадцать шесть. Без права на ошибку (СИ)

Алариус был весьма щедро одарен как судьбой, так и природой: красив, силён, умён и талантлив. Вот только магия воздуха, как и любая другая стихийная магия, не интересовала его совершенно, словно это абсолютно в порядке вещей: играючи, одним мизинцем, делать то, что Макилану, далеко не последнему из адептов, приходилось выжимать из себя круглосуточными упражнениями. То, что интересовало Алариуса Мезонтена, далеко выходило за рамки классического академического курса и в большей степени касалось алхимии и анатомии живых существ — в самом широком смысле. Макилан же мало думал о том, что его интересует. Размышления черноволосого мага в основном касались того, как развить данное природой до того уровня, чтобы кто-нибудь из наставников включил молодого, никому не известного и малообеспеченного Сартвена в программу королевской поддержки одаренных адептов. Пока Мак неуклонно шел к своей нехитрой цели, Ал прогуливал скучные для него лекции и практические семинары, препарируя крыс и прочую мелкокалиберную живность в лабораториях замка Мезонтен, ни разу не озаботившись тем, как бы не возглавить позорный список отчисленных.

…Какому безумцу пришла бы в голову мысль его отчислить?

— Общение с королём и выполнение его приказов — моя служебная обязанность.

- Тогда как ты мог бы просто переехать сюда и делать то, что душе угодно, ни перед кем не унижаясь и не отчитываясь. Впрочем, дело твое. Распишись за меня, ты же сумеешь подделать мою подпись? — от одного из подогреваемых кусочков начинает струйкой подниматься розоватый дымок, и Алариус наклоняется ниже, принюхивается. — Не то, все не то…

- Документы, — терпеливо напоминает Мак. — Сумел бы, но кое-кто подписывается так, словно ему платят за каждый маленький эскиз. Сам виноват, надо было придумывать подпись попроще.

Алариус раздражённо хватает перо, уныло торчащее из пыльной чернильницы — никакую писанину он не признает, и конспектов своих довольно неприятных на вид и запах экспериментов принципиально не делает. Однако чернила, похоже, давно и безнадёжно высохли — острый кончик пера лишь царапает беззащитную бумагу, не оставляя на ней никаких следов.

- Пойдём в кабинет, — обречённо командует Ал, с неприкрытым сожалением гася огонь в полусфере, одним мимолетным взглядом. Отрывисто встаёт, распахивает дверь, Макилан поднимается было за ним — и замирает. Прямо за дверью, явно испуганная резким движением, стоит, сжимая на груди тонкие руки, худенькая и бледная черноволосая девочка лет двенадцати на вид.

Глава 17