Ностальгия по крови

– У меня всегда были друзья и в полиции, и среди карабинеров, – продолжал Безана, – но я никогда не считал их единственным источником информации, и тем более достойным доверия. Их мало, и они так загружены, что иногда спешат закрыть дело и сдать его в архив как несчастный случай, хотя на самом деле все не так просто. Тогда мы, журналисты, должны до конца проследить все брошенные полицейскими линии и добраться до истины. Как в случае с тем сальвадорцем, которого сбила машина и он навсегда остался прикован к постели. Его мать настаивала, что перед происшествием его избили до крови, и утверждала, что знает, кто это сделал. Я ее выслушал и написал статью, хотя мои приятели полицейские говорили мне бросить все, потому что это простое ДТП. Знала бы ты, сколького я навидался, занимаясь своим ремеслом… Трехлетняя девочка, убитая на руках у матери шальной пулей в Роццолано; владелец ювелирного магазина, погнавшийся за вором по улице с пистолетом 9‐го калибра; грабитель, убивший сообщника; марокканец, до смерти забитый палками за кражу печенья из бара; кубинец, спрятавшийся в шасси самолета и прибывший в Мальпенсу [110] уже мертвым… И еще множество подонков, бандитов, боссов мафий и киллеров. Что ты станешь делать, когда тебя пошлют заниматься организованной преступностью? Целый месяц будешь голодать? Наше ремесло не бывает веселым, запомни это. Ты постоянно чувствуешь свое бессилие.

Илария слушала молча, не поднимая головы.

– Когда-то преступность была открытой профессией, – продолжал Безана, – крупные бандиты были публичными персонами, почти как кинозвезды или оперные дивы, как Каваллеро [111] или Валланзаска

[112]. Сегодня преступники действуют в тени, они стали безликими призраками. Для демонстрации выставляют жертв или родственников жертв, а иногда и родственников обвиняемых, которые являются на телевидение плакать и криком доказывать свою правоту. И трагедия превращается в зрелище, пошлое ток-шоу. Я думаю, что серьезный журналист должен смотреть дальше этих представлений. Правда никогда не бывает банальной, она сложная, полна противоречий и темных сторон, и мы должны работать молча, терпеливо, чтобы вытащить ее на свет божий. Без всяких домыслов.

– Хорошо, идем ужинать вместе, – сказала Илария.

21 января

Марко привел Иларию поужинать в уже привычное место. Здесь можно не утруждаться с заказом.

– Закуску как обычно, доктор?

– Естественно, – ответил Безана официантке.

Им даже меню не принесли, и вино прибыло тоже «на автопилоте».

– Джулия Лекки опять в центре внимания. Почему мы ей не уделили время?

– Потому что ДНК незнакомца – ДНК мужчины, – произнес Безана, разливая по бокалам красное вино. – К тому же для таких преступлений требуется немалая физическая сила. У нее рост около ста шестидесяти, да и вес вряд ли потянет больше пятидесяти кило. И запястье не толще тоненького цукини.

– Может быть, у нее мотив потолще тебя.

– Спасибо, Пьятти.

– Да нет, я совершенно серьезно. Ее муж спал по очереди то с Анетой, то с Даной. Он и к Мелиссе подкатывал, она сама рассказывала.

– Да ладно тебе. Она придумала серийного убийцу, чтобы убрать с дороги остальных женщин? Ну прямо дьяволица! Думаю, это маловероятно. Ей бы понадобился сообщник, скажем так, очень своеобразный. Но не так уж легко разжиться каннибалом. Да и где Джулия могла его найти? На ужинах в «Ротару»? В гольф-клубе? На занятиях по пилатесу?

– У нее мог быть любовник. В парах серийных убийц кто-то один всегда доминирует. Она могла познакомиться с каким-нибудь сексуальным садистом и, чтобы угодить, обеспечивала его жертвами. Причем выбирала их не случайно, а среди женщин, которых ненавидела, которые ее унизили. Это объясняет, почему девушки охотно садились к ней в машину. Такая женщина, как Лекки, вызывает доверие.

– Бывали и такие случаи. Например, Бирни [113] из Австралии, орудовавшие в 1980-е годы. Жена полностью подчинялась мужу: сопровождала его в поисках девушек для изнасилования, фотографировала сцены насилия, а потом помогала их душить. Она занималась этим, чтобы муж не вычеркнул ее из своих сексуальных фантазий. Совместные убийства очень объединяют. В таких парах обычно доминирует кто-то один. Необязательно мужчина. У Лекки тот еще характер.

– Да уж… Она вполне могла быть доминантом. Представь себе такого хлюпика, как Верцени, терзаемого своими порывами, которым командует тетка вроде Лекки.

– Однако не так уж и легко манипулировать таким, как Верцени, – возразил Безана.

– Надо еще учитывать разницу в возрасте, – ответила Пьятти. – Если наш убийца – брат-близнец Брешани, 1979 года рождения, то он намного моложе Лекки. Доминирующая роль удалась бы ей только в том случае, если б она подошла к ней со стороны чисто материнских эмоций. Она обдумала историю этого юноши, со всеми психическими травмами, которые на него навалились, и поняла, насколько он уязвим с этой точки зрения.