Ностальгия по крови

Безана и Пьятти вышли из антикварной лавки расстроенные и даже потрясенные. Они молча шли рядом до самых ворот Старого города.

– Скамейка! – вдруг выкрикнула Илария. – Как мы не подумали?

Безана резко повернулся к ней, не понимая, о чем речь.

– Какая скамейка?

– Бруно имел в виду не школьную парту, а скамейку в церкви, – объяснила Илария.

– Верно, дети собирались в церкви.

– Чтобы расшифровать его послания, нам понадобится «Энигма» [116]

, но эти послания очень важные.

– Особенно если история Росселлы действительно имеет к этому отношение.

– Имеет, я это чувствую.

Время было обеденное, и Безана предложил Иларии завернуть в пиццерию, где работали Анета и Мелисса.

– К сожалению, аптека сейчас закрыта, – сказал он.

Илария не возражала. Ей не очень хотелось туда возвращаться, но она понимала, что все вращается вокруг этого места. И если они хотят что-то понять, им придется туда пойти.

Илария была в этом ресторане много раз, но сейчас, едва войдя, она почувствовала неловкость. Может, потому, что только теперь поняла, что именно ее смущало. Неуклюжесть провинции заключается в том, что все выходит за рамки контекста и никого это не беспокоит. Этнический интерьер просто нелеп у подножия гор, не говоря уже о развешанных на стенах фотографиях морских пейзажей с рыбачьими лодками и закатами на пляжах, абсолютно несовместимых с вывеской «Полента». Все усилия казаться современными выглядят вымученно: нелепые афиши на дверях про безглютеновую пиццу из органической муки. В зале висел телевизор, включенный на полную громкость, и транслировал передачу для домохозяек.

Это места, где любое новшество болезненно сталкивается с атавистической замкнутостью, которая передается из поколения в поколение. Здесь кебаб продают рядом с пиццей, а соседний магазин мороженого, чтобы выжить, изобретает совершенно абсурдные акции: «Бесплатное мороженое завтра с 15:00 до 18:00». И среди этой кутерьмы каким-то чудом держится магазин белья «Прямая продажа нижнего белья», где стоят манекены в одних трусах, но зато в париках. А рядом вручают ключ от ванной с брелоком в виде гробика, потому что магазин финансирует агентство ритуальных услуг. По сути это та же самая неряшливость, которая приводит к тому, что труп запросто можно сбросить на грунтовую дорогу прямо под табличкой с надписью «Мусор сбрасывать запрещено». И это не ирония. Это полное отсутствие элегантности, проникшее повсюду, включая и убийства.

К ним с усталой улыбкой подошел Аббас и положил на стол меню. Он очень похудел, впалые щеки заросли жесткой щетиной.

– Сегодня здесь только я, – объяснил он. – Я и пиццы пеку, и посетителей обслуживаю. Строго говоря, все остальные умерли. Нельзя же было закрыть пиццерию насовсем.

Отсутствие Анеты и Мелиссы тяжко давило на пустой зал. Аббас рассказал, что сначала сюда приезжало много любопытствующих, даже из соседних городков. А теперь, когда волна зевак схлынула, люди вообще перестали заходить: больно уж мрачное место. Аббас указал на маленький алтарь в глубине зала с фотографиями девушек, несколькими угасшими лампадками и засохшими цветами.

– Я ищу другую работу, – сказал он, – но на это нужно время. Так что мне пока придется остаться здесь.

Они немного поговорили о Брешани, но Аббасу нечего было сказать. Сам он никогда его не видел, да и девушки о нем не упоминали.

– Я немного успокоился. По крайней мере, он под арестом. Но я никак не пойму, почему Мелисса села к нему в машину. Она ведь никому не доверяла.

– Мы тоже понять не можем, – ответил Безана.

– Как вы думаете, он сознается?

– Пока Брешани утверждает, что ни в чем не виноват.

– Но на телах ведь нашли его ДНК. Это же не должно оставлять сомнений?

– Сомнений не оставляет, – согласился Безана. Не мог же он посвятить Аббаса в свои сомнения. По крайней мере, сейчас.

Когда Аббас вернулся к столику с пиццами в руках, Илария воспользовалась случаем и задала ему несколько вопросов о Джулии Лекки.

– Нет, она сюда больше не приходила, – ответил Аббас. – Отчасти потому, что муж флиртовал почти со всеми девушками, отчасти потому, что была очень зла на Анету.

– Она узнала, что у Анеты был роман с ее мужем?

– Нет, не из-за этого. Они, по-моему, даже знакомы не были. Это все из-за отца. Старик нотариус хотел изменить завещание и обещал оставить квартиру Анете. Она была при нем сиделкой, и он ее любил, но Джулия вышла из себя, когда узнала о завещании. Она считала, что Анета его обманула, и собиралась ее уволить.

22 января

Они ехали в аптеку, и Илария была очень возбуждена.

– Вот видишь? Есть все-таки движущая сила. Это не безумие двоих. Джулия, наоборот, очень и очень рациональна.

– Повторяю: справляться с садистом, да еще и с каннибалом, – задача не из нелегких, – ответил Безана.

– Может, он вышел из-под контроля? – предположила Илария.

– Что ты имеешь в виду?

– Поначалу она его всячески подталкивала к убийствам и помогла с постановочной частью, то есть с мнимым возвращением Верцени. А потом он уже не смог остановиться.