Новая жертва

 А Сиднею показалась настоящей красавицей Яра. Сидней и Жука были давними приятелями. Случайно встретившись с Сиднеем, Жука пожаловался ему, что не знает, что делать с дочкой. Учиться она не хочет, а на работу никак не может устроиться.

 —  Приведи ее к нам в банк, Жука! —  сразу же предложил Сидней. —  Нам как раз нужна молоденькая девочка. Поначалу будет кофе разносить, а потом, глядишь, и к банковскому делу приобщится.

 Обрадованный Жука на следующий же день привел Яру в банк. И ее тут же приняли на работу. Яре в банке очень понравилось —  все блестит, мигают компьютеры, мужчины все в костюмах, женщины нарядные. А народу-то сколько! Яра очень любила, чтобы вокруг было много народу. И народ чтобы был вежливый, обходительный и любезный. Словом Яра наконец нашла место, которое было ей по душе. А раз оно было ей по душе, то она тоже старалась всем понравиться. И надо сказать, преуспела в этом. Все были довольны милой, исполнительной девушкой, которая не гнушалась никакой работы, всегда была в хорошем настроении, и хотя говорила «хочите», улыбалась при этом так простодушно и мило, что не хотелось ее даже поправлять. Не понравилась Яра только Розанжеле. Вернее, Розанжеле не понравилось, как смотрит на Яру Сидней, она сочла, что он уделяет слишком много внимания этой желторотой недоучке. Жука, видя, что у дочки дело пошло на лад, вздохнул с облегчением. Его очень мучило, что девчонка у него бездельничает. Когда молодежь бездельничает, ей всякие глупости в голову лезут. А тут... На радостях он даже позвонил своей новой знакомой.

 Элена подошла к телефону и очень обрадовалась, услышав голос Жуки. За эти дни она поняла, что Жука ей очень понравился, что ей хочется повидать его, поэтому они очень быстро договорились о встрече.

 Жука с Эленой сидели в кафе, ели мороженое и разговаривали. Взаимная симпатия возросла после того, как они выяснили, что оба вдовы, что у них взрослые дети, с которыми немало проблем. Причем проблемы у обоих с младшими, вот только у Жуки с девочкой, а у Элены с мальчиком. А старшие ребята у них вполне серьезные, на них можно положиться, и на сына Жуки, и на дочку Элены.

 —  Как только Лукас кончит лечение, я тоже подыщу ему работу, —  решила Элена. —  Пусть почувствует себя мужчиной.

 Обсудив с Жукой проблемы детей, Элена окончательно к нему расположилась. С Элиу она никогда не могла поговорить по душам. Он мог побаловать детей, купить им что-то, принять участие в празднике. Но проблемы... Элиу бежал от них как от огня.

 —  И давно у тебя умер муж? —  спросил Жука.

 —  Не будем об этом, хорошо? —  несколько нервно и как-то слишком уж торопливо отозвалась Элена.

 —  Не будем так не будем, —  согласился Жука. —  Как скажешь.

 Прощаясь, они договорились о новой встрече.

 Новое знакомство грело душу обоим.

 Ана сидела у Китерии и они тоже разговаривали о детях.

 —  Я его только один раз на руках подержала, —  чуть не плакала Китерия. —  А потом и след его потерялся. Где живет мой мальчик? В каком городе? Не знаю!

 В душе Китерии ныла незаживающая рана. Даже она, избравшая для себя самую древнюю профессию в мире, не только продавала свое тело, но и познала любовь. Любила она весельчака-балагура, который захаживал к ним в заведение, весельчака —  перекати-поле, который жил то там, то здесь. И тогда Китерия решилась родить от него ребенка. Она знала, что любимый ее в один прекрасный день исчезнет, и ей захотелось, чтобы с ней остался плод ее любви. Если женщина чего-нибудь захочет, она этого добьется непременно. И Китерия забеременела. Возлюбленный ее в самом деле вскоре простился со всеми и уехал в другой город. А она спустя положенное время родила. А когда родила, испугалась. Испугалась всего – и своей профессии, которой через какое-то время люди будут мальчику глаза колоть. И того, что на руках у нее парализованная мать, которую она кормит, а тут еще один рот... Словом, думала Китерия, думала, плакала-плакала и отказалась от своего малыша. А когда одумалась, не спя по ночам и слыша, как он ее зовет плачем к себе, побежала обратно в роддом, и там выяснилось, что сперва отправили ее мальчика в один детдом, потом в другой, а потом его, кажется, усыновили и увезли в неизвестном направлении. Новые родители не сказали куда, обрубили все концы, отрезали прошлое. С тех пор и не заживает рана Китерии, с тех пор и слышит она порой по ночам, что зовет ее к себе маленький сынок...

 Поплакала Китерия, рассказывая свою историю. Поплакала с ней и Ана. А когда они обе наплакались, Китерия сказала:

 —  Ты мне свою тайну доверила, я —  тебе. Но на твоем месте, Ана, я не стала бы вмешивать в эти дела детей! Мало ли что бывает, но они-то тут при чем?

 —  Нет, Китерия, —  жестко ответила Ана. —  Я решила, что в моем доме больше не будет лжи. Сначала я скажу все детям, а потом —  Марселу.

 —  Отомстить хочешь? —  спросила Китерия.

 —  Может, и так, —  согласилась Ана. —  А что? Я ведь тоже не святая.

 Вечером она собрала детей и сказала: