Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Среди докладных записок Комитета императору сохранился любопытный документ: своеобразное пояснение к перечню впервые названных Комаровым лиц, записанное с его слов и удостоверенное им собственноручно. Пояснение касается в первую очередь названных по «слухам»: А. Л. Давыдова, братьев Исленьевых, Фурнье, а также братьев Липранди. Здесь уточнены данные, которые имел в своем распоряжении Комаров. Если автор показания об участии А. Л. Давыдова и младшего Липранди (Павел Петрович) в тайном союзе ничего не знает, о Стояновском – что он «едва ли принадлежал обществу», то об И. П. Липранди Комаров прямо утверждал: «принадлежал к обществу один [Липранди], отставной… другой, адъютант Сабанеева, кажется, не принадлежал к обществу…». Таким образом, Комаров подтверждал серьезность сделанных показаний, уверенно говоря о членстве Липранди и других известных ему по «слухам» членов. В результате 31 декабря были отданы распоряжения об аресте всех указанных в показании Комарова лиц[745].

Любопытно, что в отношении Исленьевых и Фурнье следствие отрабатывало фактически только одну ссылку Комарова на Пестеля, не вполне точно истолковав суть показания: Комаров писал о том, что Пестель «всех ближе» должен знать обстоятельства их причастности к Союзу благоденствия, следователи же истолковали это как ссылку на единственного свидетеля – Пестеля. Отобранные у подозреваемых показания, а также полученные от Пестеля и других подследственных «справки» о братьях Исленьевых и Фурнье не подтвердили свидетельства Комарова, после чего последовало их освобождение с оправдательным «аттестатом»[746].

В справках «Алфавита» утверждалось, что показания Комарова о принадлежности к тайному обществу Исленьевых, Фурнье, Липранди не получили подтверждения, так как «все главнейшие члены Северного и Южного обществ» отвечали, что они не были членами и ничего не знали о тайном обществе. Показателен сам круг опрошенных лиц, принадлежащих к более поздним организациям и, как правило, плохо осведомленных о предшествующих обществах. После получения отрицательных показаний Комаров не смог удостоверить своего «открытия» и отказался от него. В справках «Алфавита» всячески подчеркивается, что показания Комарова о перечисленных лицах были сделаны «по одной догадке», «по слухам», «гадательно», что не учитывает положения Комарова в Союзе благоденствия, круга его контактов и источников информации. Вся эта группа лиц была освобождена в конце января, только Липранди получил аттестат позднее, 19 февраля[747]

. Но все, изложенное выше, заставляет усомниться в том выводе, которое сделало следствие. По крайней мере, характеристику биографического справочника «Декабристы», которая касается степени причастности Липранди к тайному обществу и опирается на итоги следствия («По показанию Н. И. Комарова, член тайного общества. Все спрошенные члены Южного общества показали, что он членом не был и не знал о его существовании»[748]), нужно признать не вполне точной, хотя бы потому, что Комаров свидетельствовал о Союзе благоденствия, а не о Южном обществе. То же можно сказать об оценке A. M. Исленьева: «В показаниях Н. И. Комарова назван членом тайного общества. Следствием установлено, что членом тайных обществ декабристов не был»

[749]. Исследователь вправе отметить неполноту данной оценки.

Характер выдвинутого обвинения и реконструкция причин оправдательных решений

На основе рассмотренного материала следует сделать выводы по двум основным вопросам. С одной стороны, необходимо понять, какие особенности расследования позволили избежать наказания целой группе арестованных, казалось бы, достаточно изобличенных в причастности к «злоумышленному» обществу и политическому заговору, основанному его участниками в 1825 г. К этому вопросу примыкает еще один: необходимо определить причины признания невиновными некоторых из привлеченных к процессу, несмотря на имевшиеся против них улики, прямо говорившие об участии в декабристской конспирации. С другой стороны, представляется важным выяснение содержания выдвигавшегося, а затем снятого обвинения, на основе предпринятого анализа уличающих показаний. Последний вопрос заслуживает особого внимания, поскольку ответ на него дает необходимый материал для итоговых заключений по первому проблемному вопросу.

Сразу отметим, что в основу оценки степени виновности оправданных следствием лиц положена только информация, добытая на процессе. Сведения из других источников не рассматриваются. Кроме того, нужно отметить, что уличающие показания, как правило, отрицались самими подозреваемыми.