Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Таким образом, не приходится сомневаться в том, что Набоков знал о целях тайного общества, так же как и о существовании декабристского союза; на него надеялись при начале мятежа; наконец, Вадковский называет его «членом общества». В данном случае не так уж важно, что лежало в основе расчетов на участие Набокова и возглавляемого им полка в открытом выступлении: в силу ли давней дружбы с С. Муравьевым-Апостолом или же вследствие того, что Набоков был близок заговорщикам по своим политическим убеждениям, но ясно одно: дело этого общества ему не было «чуждым», он был причастен к его деятельности.

Подводя итог рассмотренным свидетельствам, следует констатировать: без сомнения, С. Муравьев-Апостол возлагал надежды на Набокова, рассчитывая на поддержку старого товарища. Он же, видимо, посвятил его в тайну существования и намерения тайного общества и формально принял Набокова в тайное общество. На следствии Муравьев-Апостол приложил все усилия, чтобы скрыть свои отношения с полковым командиром Кременчугского полка.

При этом важно отметить еще одно важное обстоятельство: именно в Брусилове Муравьев-Апостол находил удобным объединение восставших полков (в первую очередь Кременчугского и Алексопольского), сюда же должны были подойти стоявшие в некотором отдалении полки 3-й гусарской дивизии – Ахтырский и Александрийский; Брусилов фигурировал в показаниях как «сборный пункт». 31 декабря, после сбора Черниговского полка в Василькове, восставшие двинулись в сторону Житомира, по дороге, которая вела на Радомысль и Брусилов, но, не дойдя до них, остановились в Малой Мотовиловке, где и находились до 2 января. Очевидно, это был осколок первоначального плана движения к месту общего сбора восставших.

Как показал участник событий А. Е. Мозалевский, С. Муравьев-Апостол, убеждая присоединиться к мятежу, говорил ему: «…пойдем с нами в Брусилов», где «собраны будут Алексопольский, Кременчугский пехотные полки, Ахтырский и Александрийский гусарские полки», после чего все полки двинутся на корпусную квартиру (Житомир). Отправляя Мозалевского в Киев с письмом к А. Н. Крупеникову, Муравьев-Апостол, согласно показаниям самого Мозалевского, велел сказать адресату письма, чтобы тот шел «с батальоном» «на сборное место» именно в Брусилов, где найдет Черниговский полк, к которому уже «пристанут» Кременчугский полк Набокова и гусарские полки Артамона и Александра Муравьевых[931].

В передаче же записок Горбачевского (вероятнее всего, сведения получены от самого Мозалевского) Муравьев-Апостол сказал Мозалевскому: «…Когда же кончите ваши дела в Киеве, то приезжайте в Брусилов и дожидайтесь меня там у командира Кременчугского полка полковника Набокова…». Здесь Набоков предстает как действительный участник тайного общества и надежный товарищ по заговору. В примечании мемуариста к этому месту записок Горбачевского сказано: «Не выходя еще из Василькова, С. Муравьев хотел идти через Фастов и Брусилов; взявши там Кременчугский полк, следовать в Радомысль, соединиться там с Алексопольским полком и оттуда идти на Житомир»[932]. Место расположения Кременчугского полка Брусилов еще раз фигурирует в записках Горбачевского как один из опорных пунктов мятежа, в котором находились части, подготовленные к выступлению: «Киев, Брусилов, Белая Церковь, Паволочь, потом Житомир, – вот места, куда он (Муравьев-Апостол. – П. И.

) должен был броситься и увлечь за собою находившиеся там полки, в коих или командиры или офицеры, будучи членами тайного общества, верно бы соединились с ним…»[933].

Следствие не установило в Кременчугском полку ни одного офицера, достоверно являвшегося несомненным членом тайного общества. Принимая во внимание это и другие подобные указания, исследователь вправе задаться вопросом: почему же заговорщики были столь уверены в содействии Кременчугского полка? На кого мог так уверенно рассчитывать Муравьев-Апостол в этом полку, если не на его командира, своего старого товарища и сослуживца Набокова?

Показания Соловьева и Мозалевского – активных, но все же рядовых участников мятежа, как представляется, менее отягощены целенаправленной системой умолчания и оправданий, свойственной многим показаниям лидеров выступления С. Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина, и поэтому заслуживают доверия в большей степени[934].