Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Таким образом, в источниках – в основном, в материалах следствия и мемуарах – можно встретить свидетельства о лицах, причастность которых к декабристам не вызывает сомнений. При этом вопрос, было ли данное лицо участником тайного общества, остается до конца не разрешенным. Существует также некоторое количество труднопроверяемых или косвенных свидетельств, «намекающих» на членство в тайном обществе. Иными словами, факт принадлежности к тайному обществу не всегда удается установить с необходимой достоверностью. Степень причастности к декабристской конспирации остается в ряде случаев непроясненной. Нередко исследование вопроса, являлось ли то или иное лицо полноправным членом общества или только знало о его существовании, готовилось к вступлению и т. п., затруднено из-за противоречий в показаниях на следствии и в свидетельствах других источников.

* * *

Мы уже отмечали, что выводы, к которым приходило следствие, в свою очередь влияли на сведения, которые утвердились в исследовательской традиции. Чаще всего вердикты, отразившие итоговый вывод следствия, служили и оценкой историка. В отношении спорных случаев, случаев предположительного участия в тайных обществах, наблюдается сходная картина: вопрос о формальном участии в декабристских союзах, как правило, не ставится и не исследуется, а непроясненные, оставшиеся неизвестными или незамеченные следствием фигуры, в основной своей массе, сохраняют этот статус и в научной традиции.

Безусловно, действительный состав тайных обществ был значительно шире известного нам по «Алфавиту» Боровкова и другим источникам. Как уже говорилось, отсутствующие в нем лица, в сущности, «апокрифичны» для исследователей декабристских обществ и существуют на периферии их внимания, являясь как бы «неканоническими» декабристами. Между тем, историкам лишь в небольшой степени известен состав многих отделений и ответвлений тайных обществ; он требует особого и внимательного исследования. Список этих обществ достаточно велик: «Общество военных людей», «Общество добра и правды», «Измайловское общество», общество Ф. Н. Глинки, «Практический союз». Далеко не полностью известен состав значительного числа управ Союза благоденствия, некоторых отделений и филиалов более поздних тайных обществ. Выяснение персонального состава перечисленных и других ответвлений декабристской конспирации неминуемо приводит к вопросу о предполагаемых их членах.

История тайного общества и военного заговора сопровождалась рядом обстоятельств, не лежащих на поверхности. Многое остается неясным и отразилось в имеющихся источниках лишь в слабой степени. Например, на содействие каких именно лиц рассчитывали заговорщики, разрабатывая планы открытого военного выступления как в Петербурге, так и на юге? Кого они привлекли, кого осведомили о своих намерениях, на кого оказывали влияние? Скрытые «пружины» конспиративных связей нередко оставили лишь слабые отголоски в документах следствия. Историки разных поколений предпринимали усилия прояснить некоторые обстоятельства, не вскрытые или мало затронутые следствием[1025]. Проводятся такого рода попытки и в последнее время. Так, О. И. Киянская подвергла изучению намерение П. И. Пестеля, строившего свои расчеты на содействие заговорщикам ряда влиятельных генералов, использовать финансовую зависимость от него чинов высшего командования 2-й армии, известен также факт доверительных личных связей лидера Южного общества с начальником Главного штаба 2-й армии П. Д. Киселевым[1026]

.

Достаточно задать ряд вопросов, чтобы понять: отнюдь не все известно о конспиративных связях организаторов заговора и военных выступлений, что часть их осталась нераскрытой следствием. Почему С. И. Муравьев-Апостол был убежден в содействии многих полков, стоявших под Киевом, и сообщал П. И. Пестелю, что готов начать выступление в любой момент? Эта уверенность не могла не опираться на согласие целого ряда полковых командиров (или, по крайней мере, батальонных и эскадронных начальников). Из числа состоявших в тайном обществе полковых командиров следствие «открыло» И. С. Повало-Швейковского, В. К. Тизенгаузена и А. З. Муравьева. Вряд ли это было достаточно для уверенных расчетов заговорщиков на весь корпус, тем более что первый из перечисленных осенью 1825 г. был лишен командования. Видимо, круг полковых командиров и высших чинов 1-й армии, посвященных в существование заговора, был более многочисленным, в сравнении с обнаруженным на следствии. Открытие существования тайного общества подразумевало и посвящение в политические планы и намерения, что фактически означало присоединение к членам декабристской конспирации.