Новый Мир ( № 12 2000)

Автор книги — заметный журналист газет “Комсомольская правда”, “Первое сентября” и других, журналов “Новый мир”, “Смена”, “Урал”. Разделы книги — по жанрам: если про ежика — значит, рассказ, про фермера (эдакий Микула Селянинович, потомок бурлаков с восьмизарядным ружьем на изготовку) — значит, очерк, про Дельвига — значит, литературное путешествие; но идут они одним стилистическим потоком, имя которому — лирическое раздумье.

Книга населена детьми и друзьями автора, проводами и приездами, поездами и пароходами. Автор машет вслед чужим поездам, передвижениям чужой жизни и размышляет о своей...

Жизнь в этой книге неспешна и подробна. Помните, у Пастернака: “капнет и вслушается”... Смена ритма утихающего дождя, движение и блеск мокрой ветки сирени могли бы быть вполне константны для сюжетов прозы Шеварова.

С большим временем — с эпохой — у него странные взаимоотношения. Обжитое прошедшее, будь то шестидесятые годы или русский дворянский девятнадцатый век, — вот его главное отечество. И не стоит слишком уж задумываться, от Карамзина он идет или от Визбора. От Пруста или от Паустовского. Эпохи сосуществуют, они одновременны, утверждает Дмитрий Шеваров.

“Под сенью”

— эссе. “При всей нашей среднестатистической дремучести мы в культурном и этическом смысле замыкаем карамзинскую эпоху. Еще вовсе не редки в нас сентиментальность и созерцательность, столь излишние ныне, — это, возможно, толчки наших каменеющих корней... В наших городах и поселках, построенных с умыслом запугать и запутать, в наших пригородах с печатью нищеты и разбоя, — здесь мы родились, но здесь мы чужие. А родные мы лишь улетевшим просторным домам с мезонинами и башнями, где мы никогда не жили, да аллеям и рощам, где мы никому так и не признались в любви”.

“Минутная отрада”:

“Однажды осенью... Еще ничего не сказано, а нам уже слышатся два вздоха и еще что-то протяжное, долгое. „Однажды... осенью...” Какое молчаливое пространство. И случай, возникший в этом пространстве неожиданно и кратко, будто ветка обломилась.

Потом нам вспомнится тот звук, тот промельк, тот случай, и мы вдруг ощутим в нем что-то иное, неслучайное...

И во всем этом промысел Божий”.

“В счастье вообще нельзя упереться, его нельзя вырвать „в борьбе и в боях”. Счастье в ремарке, в паузе, в вечернем воздухе”.

Я думаю, эта светлая пауза длиной в три сотни страниц будет приятна многим читателям. А в настоящее время газета “Труд” регулярно помещает заметки Шеварова под удивительной рубрикой “Добрые люди XX века”.