Ну, здравствуй, жена!

- Что случилось, милорд? - спросила она громким шепотом. Раз и он шептал, значит, так нужно, а Эрди Ковчик привыкла слушаться господина во всем. Он же такой затейник! Захочет, чтобы распалила, будет сопротивляться и визжать, душа его пожелает нежности, будет ластиться словно кошка, прикажет голой пройтись по крепостной стене - не задумываясь скинет платье. Правда, до такого еще не додумались. А вот в горах на горячем камне было. Эрди до сих пор помнит жар от нагретого светилом валуна и холод тела милорда, искупавшегося в горной реке.

Затейник.

Наверное, у него это с детства. Эрдис от бабки слышала о первом опыте юного милорда с дочкой кухарки. Ха, леди и разбойник.

На это его и взяла, когда в первый раз в кровать залезла.

Эрдис всегда чувствовала, когда у милорда игривое настроение, и специально потакала ему. Никакого насилия, Афарика тому свидетель, только игры в постели. Вот и сейчас он чего-то задумал...

- Ничего, просто спросить хотел! - он, присев перед кроватью на корточки, положил ладони на круглые коленки Эрдис. В комнате, несмотря на ледяной ветер за окном, было душно. Пахло травами, которые пучками висели над недавно потухшим очагом. Пушистый пепел еще нет-нет и вспыхивал красными лепестками спрятавшегося под ним огня. - Эрди, ты ведь читать не умеешь?

- Нет, милорд...

- А зачем тогда приходила в мой кабинет?

Эрди нахмурилась, пытаясь со сна понять, чего от нее хочет милорд.

- Когда?

- Сегодня.

- М-м-м... Пыль вытирала. А что? - вспомнив, что Изегер прекрасно видит в темноте, Эрди быстро разгладила складки на лбу и мило улыбнулась. - А! Вы, наверное, злитесь, что я ваши книжки по цвету сложила! Но так ведь красивше...

- Красише, Эрди, красивше, - милорд похлопал девушку по колену. - Больше никогда не трогай мои бумаги, особенно с печатями. Иная из них и убить может. Или поранит так, что кровь не остановить. У тебя ничего не болит?

Изегер прикоснулся к ладони любовницы, чтобы посмотреть раны на пальцах. А они наверняка есть, раз столешницу заляпала и даже он умудрился в той крови вывозиться. Когда руки Эрдис в захват брал, не сразу сообразил, что конверт от Магистра просто так не дастся, порежет.

Но Эрди, спохватившись, что сидит растрепанная, принялась переплетать косу.

- Больше не буду ничего на столе трогать, - заверила она. Пальцы так и мелькали между светлыми прядями.

«Вроде не врет, что пыль пришла вытирать, - Изегер вздохнул. Память услужливо подсказала, что на полу действительно валялась оброненная служанкой тряпка. И стражник о том же твердит. - Примерещится же всякое! Чтобы безграмотная Эрдис да шпионила?»

- Милорд, хотите я вас сладко поцелую? - спросила она и потянулась теплым телом, обняла за шею, привычно прижалась к губам. А зачем еще мог прийти ее господин? Не о книжках же говорить? Вот ведь какую нелепую причину нашел...

 

Поцелуй Изегеру показался каким-то горьким, неправильным.

Он мягко отстранился, снял с плеч руки любовницы, задумчиво стер влажный след со своих губ.

- Ты спи...

- А может, в сторожевую башню пойдем? - Эрди поймала холодные пальцы милорда и потянула к себе. - Я согрею...

Тонкая ткань ее рубашки не оставляла никаких тайн. Белая грудь с темным, почти черным, соском, колыхнулась в скособочившемся разрезе ворота.

- Нет, Эрди. На сегодня достаточно, - когда-то Изегер считал темный ореол соска, такой странный для светловолосой женщины, признаком страсти. - Мне поработать надо...

- С бумагами?

- С бумагами...

 

Он шел, приложив указательный палец к переносице, словно так пытался остановить поток странных мыслей, воронкой кружащихся в голове. Впервые за долгое время он отказал Эрди в любовной ласке. И что самое странное, он ее вообще не хотел.

«Это конец? Пора менять любовницу? Кто там к ней сватался? Конюх Закииль? Дам богатое приданое и ...»

Изегер остановился. Как случилось, что за один короткий осенний вечер он потерял влечение к женщине, которая устраивала его более двух лет?

И поцелуй этот неожиданно горький, словно он прикоснулся не к мягким губам, а вкусил незрелый урдук...

И душный запах испарины, исходящий от ее тела, который буквально выкинул его в объятия темной ночи. Лишь бы отдышаться на ледяном воздухе...

 

Изегер огляделся, не сразу понимая, где находится.

У закрытых наглухо крепостных ворот тускло горел одинокий факел. На дозорной вышке, облокотившись на пику, застыл часовой.

«Спит, наверное, подлец».

Сегодня урийцы попытались пересечь водопад. Под ним, там, где река оставляет узкое пространство между своим потоком и стеной, обнаружили натянутую веревку, способную выдержать сразу человека четыре. Ее и перерубить-то удалось не с первого раза. Пришлось послать за мечом Гестиха.

«Вовремя заметили. Иначе назавтра они полезли бы в замок под видом торговцев. Или спустились бы в деревню. Как в прошлый раз, когда пытались украсть дочь скотобойщика. Хорошо, отец ее крик услышал, выскочил, привычно схватившись за топор. Зря, конечно, порубил этих двух урийцев. Надо было оставить в живых...»