Ну, здравствуй, жена!

Тени не появлялись вот уже три дня. Может, и следили за Юлей со стороны, но не давали о себе знать: ни стука клюки, ни шелеста летящей ткани. В доме царила тягостная тишина.

Лишь ветер бился о стекло, прося его впустить. Ему тоже было плохо. Дождь, идущий стеной, не давал резвиться, сдерживал его порывы и охлаждал пыл. А ветру поиграть бы с лепестками пламени в камине, пудрой рассыпать по полу золу, взметнуть веером темные волосы, заставив поморщиться и поднять руку, чтобы пригладить локоны.

Эх, если бы он помог отвлечься... Может быть, тогда прошло бы оцепенение, и взгляд Юли перестал бы упираться в пустоту.

А Юльке было о чем подумать.

Еще там, сидя в остывающей воде, когда болела душа, а картинка произошедшего в кабинете милорда стояла перед глазами, она поклялась себе, что плачет в последний раз.

Нахлынувшее отчаяние едва не погнало на крепостную стену, на ту ее сторону, где кладка была особенно высока, а внизу шумел речной поток, что цеплялся прозрачными боками за острые скалы, но вспомнившиеся слова «иди и убейся» отрезвили.

- Не пойду и не убьюсь.

И правда. Из-за чего накладывать на себя руки? Из-за того, что утратила девственность? Такой акт мог произойти в любой момент и при более страшных обстоятельствах. В этом мире женщина просто не в состоянии противиться воле мужчины. На правах сильнейшего он возьмет тебя, даже если ты только что дала клятву верности другому. По требованию господина жених самолично проводит тебя до спальни и наверняка будет рад, что хозяйство пополнилось бычком и парой свиней.

А глупая Юлька отдала себя без всякой выгоды. «Ни себе, ни людям», - грустно усмехнулась она.

Кого винила в произошедшем? Прежде всего себя. Что взять с милорда, который ни минуты не сомневался, что обхаживает не ту женщину.

«Вот, оказывается, откуда у Эрдис деньги на дорогие серьги, вот откуда доверие лорда, что служанка не сунет нос в чужие бумаги. Все просто - она его любовница».

А Юлька дурой была, что не проверила, не порасспросила. Стоило поговорить с той же Хильдой, которая знает о своем господине всю подноготную. Не зря же ищет повод лишний раз появиться в замке.

 

А все из-за того, что Юлька боялась.

Боялась слуг, которые могли донести лорду о ее новом даре.

Боялась Теней, которые встали бы стеной, лишь бы она не узнала об истинных намерениях всесильных правителей.

Жаль, что так и не выведала, что решили Магистр и лорд Ханнор...

Ведь догадываются, что Юля не смирилась, и по-прежнему рвется из мира, где женщина, даже если она госпожа, все равно остается рабыней.

Оттого и зауважала Юлька своенравную Дэйте, которая хоть и является злыдней, вот уже восемьдесят лет прогибает мужской мир под себя. Вот бы и Юле заиметь такую силу!

 

Как же она обрадовалась, узнав о своем новом даре! Стань, кем хочешь, подслушай то, чего по доброй воле не скажут. «Это же ключ к побегу», - думала она. Пойди разберись, кто прячется за маской.

Эх, зачем же она поперлась в замок!

Какой же была самоуверенной и бесшабашной. Вот и получила наглядный урок. А заодно и повод выместить на враге всю свою ненависть, всю боль...

Пусть и не понимал он, кто лежит на столе, и воспринял ее слова как шутку, но...

А вот тут Юля не знала, что сказать, какой привести аргумент, чтобы сделать милорда виноватым. Поэтому и подбадривала себя ругательствами.

«Гад, подлец, дикарь...»

А еще она чувствовала себя воровкой, втайне вкусившей чужой любви, и от этого становилось еще гаже.

И ведь как реагировала на поцелуи и ласки, вспомнить стыдно. А когда через ткань платья враг прикусил сосок, и вовсе затихла, прислушиваясь к неведомым чувствам, и ноги развела не особо сопротивляясь, и желала, чего скрывать, желала продолжения!

«Что за наваждение? Мои ли то были чувства или его любовницы?»

Боль, пусть и несильная на фоне разбушевавшихся чувств, отрезвила, заставила выгнуться дугой, забиться пойманной рыбой, лишь бы прекратить неудержимый натиск, сбежать от того, кто покушался на запретное, не подозревая об этом.

А он воспринял ее трепыхания как ответную страсть и ускорился...

А потом поцеловал в искусанные губы и ушел.

 

Юля закрыла лицо ладонями.

Но даже в полной темноте всплыл образ врага. Взгляд с прищуром, наглая улыбка и губы...

- Блин! - застонала Юля, представляя губы милорда и этот чертов язык, который вел себя в ее рту как хозяин. Одно воспоминание повлекло другое. Заныла грудь. Та самая, которую он прикусил через ткань.

Юля невольно потрогала ее.

- Блин! Извращенка!

Нечаянно задела родовой амулет. Он отчего-то нагрелся.

«А не его ли это работа? Вдруг проклятый строн толкает меня в руки хозяина, лишь бы род Ханноров продолжился? У кого бы спросить?»

Подозрения так и остались подозрениями. Разузнать о действии строна было не у кого. С Тенями разговаривать - только себя выдать. А Юлька ни за что не хотела, чтобы кто-нибудь знал об ее ошибке. Даже сам милорд. Иначе ей из Агрида не выбраться. Стоит только дать слабину, как засосет словно в болото.

 

«Черт, как бы забыться хоть на мгновение!»

Она уже устала от карусели мыслей.

Решение пришло тут же.