Нулевой пациент. Нестрашная история самых страшных болезней в мире

Казалось, дело раскрыто: Уоррены заболели брюшным тифом, потому что их кухарка сходила в туалет и, не помыв руки, пошла готовить им мороженое с персиками.

♦♦♦

Вскоре вслед за этим выводом родился еще один: раз Маллон заразила брюшным тифом семейство Уорренов, она может оказаться редким бессимптомным носителем этого заболевания. Внезапно Соупер понял, что нужно как можно скорее выследить ее и не позволить ей дальше распространять инфекцию.

Не тут-то было: Маллон всегда было непросто отыскать. Она регулярно увольнялась, переезжала с места на место и жила по одному адресу не дольше нескольких месяцев. Многие говорили, что она была тяжелым человеком – несколько замкнутым и слегка сварливым. Разузнав, где она работала прежде, Соупер понял, что Мэри то и дело меняла работу, исполняя обязанности кухарки в разных домах и часто оставляя после себя вспышки брюшного тифа. Она оказалась связующим звеном в череде подобных инцидентов.

В итоге Соупер нашел восемь семей, на которые прежде работала Маллон.

Семь из них перенесли вспышки брюшного тифа. «В каждом доме, где она работала, – пишет Соупер, – жило четверо-пятеро членов семьи и пятеро-семеро человек прислуги. Среди заболевших было четыре прачки. Двое были садовниками на постоянной работе в загородных домах, где случались вспышки брюшного тифа». В общей сложности по подсчетам Соупера инфекцию подхватили двадцать два человека.

Характерная красная сыпь – признак заражения брюшным тифом.

Соуперу понадобилось четыре месяца, но в марте 1907 года он наконец отыскал Маллон. К своему ужасу, он узнал, что «Мэри работала кухаркой в одном старом доме с высоким крыльцом на западной стороне Парк-авеню, на Манхэттене, через два дома от церкви на 60-й улице. Тамошнюю прачку незадолго до этого положили в Пресвитерианскую больницу с брюшным тифом, а единственный ребенок в семье – очаровательная хозяйская дочь – была на краю гибели».

Соупер лично встретился с Мэри и выразил свою уверенность в том, что она была бессимптомным носителем брюшного тифа. Однако их разговор зашел в тупик, когда Соупер попросил ее предоставить ему анализы крови, мочи и фекалий. Его просьба не пришлась Маллон по душе.

Вот что пишет Соупер: «Она схватила вилку для мяса и двинулась в мою сторону. Я поспешил прочь по длинному узкому коридору, скользнул в высокую кованую калитку, пересек двор и оказался на тротуаре. Я радовался, что успел унести ноги».

Но Соупер был настойчив. Он проследил за Маллон до ее жилища, где царили «грязь и беспорядок», и вновь встретился с ней лицом к лицу. Он объяснил ей, что хоть сама она и не болела, у него были веские причины полагать, что она была переносчиком брюшного тифа. А значит, она заражала людей, на которых работала. Маллон в ярости отвергла его обвинения, твердя, что у нее ни сейчас, ни когда-либо прежде не было брюшного тифа. И она никак не могла взять в толк, с какой стати Соупер ее донимал. Ведь брюшным тифом болели на каждом шагу, так почему же он привязался именно к ней?

Соупер знал, что Маллон собиралась увольняться с Парк-авеню. Он беспокоился, что она сможет затеряться в недрах огромного города и продолжит распространять инфекцию. Соупер прибег к помощи властей: он обратился в департамент здравоохранения Нью-Йорка и убедил чиновников начать расследование. Девятнадцатого марта сотрудник департамента наведался домой к Маллон, но она захлопнула дверь у него перед носом.

Маллон (на переднем плане) в больнице, ок. 1909 г.

Джордж Соупер – санитарный врач, который выяснил, что Маллон была бессимптомным распространителем брюшного тифа.

На следующий день инспектор вернулся – на этот раз в сопровождении сотрудников нью-йоркского департамента полиции. Маллон пустилась наутек, улизнув через заднюю дверь и перемахнув через забор. Когда три часа спустя полицейские наконец догнали ее, она пряталась в чулане под крыльцом соседского дома. Она яростно сопротивлялась – пиналась и осыпала блюстителей порядка проклятиями, но в конце концов ее арестовали.

Вопрос о том, не страдала ли Маллон недиагностированным психическим заболеванием, до сих пор остается открытым. Она выказывала симптомы неуравновешенности и зачастую вела себя агрессивно и нерационально. Но одно мы знаем наверняка: она была одинокой иммигранткой в чужой стране и опасалась властей.

Взяв Маллон под стражу, полиция гарантировала, что в ближайшее время она никого не заразит. За 1907 год брюшным тифом заболело приблизительно три тысячи ньюйоркцев. Некоторые историки медицины связывают большинство этих случаев со вспышками, начало которым положила Мэри Маллон. Как бы то ни было, общество сильно выиграло от ее ареста. Но для самой Маллон он стал началом долгой и трагичной изоляции, которая из-за ее упорного нежелания идти на уступки – по крайней мере отчасти – окончилась лишь после ее кончины тридцать лет спустя.

♦♦♦