o 8b191ad8675a2039

-Я просто так давно не читала с тобой, - чуть улыбнулась она. «Соскучилась».

Акушерка вышла к Степану, удовлетворенно разведя руками.

- Все идет хорошо, сэр Стивен, можете положиться на меня. Дело это небыстрое, так что

если вам надо куда-то поехать...

- Да нет, я тут буду, в кабинете, - Степан помолчал и вдруг спросил: «Можно мне к жене

сейчас?»

-Конечно, - акушерка посторонилась и посмотрела ему вслед – на жестком лице Ворона

была странная, почти нежная улыбка.

Он осторожно отер пот с Машиного лба. Жена на мгновение прижалась щекой к его ладони.

- Машенька, - шепнул он ей, - я люблю тебя, слышишь?

- Я тоже, - сказала она одними губами и сжала его пальцы – лицо ее побелело, и она часто-

часто задышала.

- Иди, - выдохнула она, как только схватка миновала. «Ты вернешься, когда…?»

- Да, - ответил он, целуя ее, - обязательно.

- Письмо адмиралу Колиньи я отправлю с особым гонцом – так, что он будет уже

предупрежден о вашей встрече. Очень желательно, чтобы король выпустил Гиойма как

можно быстрее – весной он нужен нам в Новом Свете. По возвращении в Лондон

отправляйся по обычному адресу – доложишь о встрече с Колиньи и получишь указания о

твоей дальнейшей работе в Италии.

Сворачивая шифровку, Степан вдруг усмехнулся – сколько лет прошло, а он до сих пор

помнил тот же самый адрес - невидную комнату на чердаке такого же неприметного дома

неподалеку от собора Святого Павла, и розу Тюдоров на алом воске печати.

Он вдруг отложил перо и потянулся за Библией, что всегда лежала у него на столе. Найдя

Псалмы, он прочитал один из своих самых любимых:

Да умножит вам Господь более и более, вам и детям вашим.

Благословенны вы Господом, сотворившим небо и землю.

Небо - небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим.

- Господи, - сказал он тихо, - не оставь нас милостью Своей, пожалуйста.

Он только и успел начать письмо Колиньи: «Дорогой Гаспар, позволь представить тебе

человека…», как услышал из-за двери: «Сэр Стивен!»

Ее лицо теперь было совсем другим – измученным, с искусанными, сухими губами.

Распущенные волосы сбились в комок.

- Держите ее, крепко, - сухо сказала миссис Стэнли. «Ребенок крупный, скорее всего

мальчик, головка уже прорезалась, сейчас главное – чтобы плечики не застряли».

- Больно! – закричала Маша, и Степан, обняв ее за спину, нежно сказал: «Все хорошо,

потерпи еще немного».

Девушка помотала головой и сцепила, зубы. «Так, - прикрикнула снизу акушерка, - лицо

расслабь. Работай, девочка, работай!»

Степан вздрогнув, почувствовал, как напряглась его жена. Акушерка, покачав головой,

потянулась за ножом.

-Терпи, - сказала она. «Это быстро. Лучше так, чем разорваться вкривь и вкось».

Он услышал отчаянный крик жены, и потом ее стон, - низкий, хриплый. Выдохнув, Маша

подняла залитое слезами, и потом лицо. «Еще?»

Миссис Стэнли, усмехнувшись, завернула в пеленку громко плачущего, покрытого кровью

младенца.

- Еще не надо, дорогая моя, ты и так отлично справилась. Сэр Стивен, вот ваш сын, -

женщина протянула ему ребенка, и Степан вдруг подумал, что взять его на руки – страшнее,

чем все, что ему приходилось делать раньше.

- Не бойся, - прошептала Маша. «Это наш Майкл». Жена улыбнулась, но Степан вдруг с

ужасом увидел, как исказилось ее лицо.

- Опять? – прошептала она испуганно, шаря в воздухе рукой, пытаясь уцепиться за Степана.

«Что это?».

Акушерка нахмурилась, ощупывая Машин живот, и вдруг распрямилась, улыбаясь: «Да у

тебя двойня, моя дорогая!»

- Как двойня? – побледнел Степан, так и не успев, как следует разглядеть лежавшего у него

в руках сына.

- Давай, давай, не ленись, - скомандовала акушерка. «Сейчас легче будет, вторые – они чуть

поменьше обычно, а может, и вовсе девочка окажется».

Оказался мальчик.

Уже потом, когда Маша – вымытая, переодетая, с заплетенными косами, лежала в кровати,

смотря, как посапывают у ее груди сыновья, Степан осторожно присел рядом.

- Они одинаковые? – спросил он изумленно.

Маша кивнула и чуть коснулась пальцем того, что лежал слева. Мальчик открыл глаза –

синие, будто глубокое небо, и Степан с благоговением увидел, что младенец справа –

доселе мирно спавший, - сделал то же самое. Братья были похожи, как две капли воды.

У Майкла, - того, что был справа, - вокруг запястья была повязана ниточка – знак

первородства.

- Теперь ее долго не снимать придется, - Маша, улыбнувшись, посмотрела на Степана и

вдруг спросила: «Майкл первый, а второму мальчику, какое имя наречем?»

- Помнишь, я тебе говорил про Судакова, Никиту Григорьевича, что спас меня? – спросил

муж.

- Можно Николас, - задумчиво сказала Маша. «А звать будем Ник – как раз, так и получится».

Дети завозились, и Маша, спустив с плеч рубашку, дала им грудь. Степан посмотрел на

близнецов и вдруг спросил: «Можно?». Маша улыбнулась и потерлась головой о его плечо.

Он устроился рядом, обняв жену, и они оба не заметили, как задремали – прижавшись, друг

к другу и своим сыновьям.

Часть девятая

Карибское море, май 1572 года

Петя проснулся на излете ночи и взглянул на кровать брата. Та была пуста.

На палубе, в кромешной, беззвездной тьме, еле горел слабый огонек фонаря вахтенного.