o 8b191ad8675a2039

собрания не стоит, - он потер правой рукой раненый локоть, - возить за собой».

- Уже получше. Почему вы решили оставить его в живых? – вдруг спросила женщина.

- Всегда нужен, - Джон улыбнулся, - запасной вариант. Мало ли что случится с Вильгельмом.

А его, - разведчик кивнул на дверь, - народ любит. Так что пусть живет – в Новом Свете, или

в Индии – куда бы ни собрался.

- И да, кстати, - разведчик нежно посмотрел на Марту, - я подменил бусину, разумеется. Их

было две, одинаковых. Яд выбросил в Амстель, а в твоем бокале была, - ты уж извини,

дорогая, - простая смесь рвотного и слабительного.

- Я чувствую, - мрачно отозвалась Марта.

-Ну, не стал бы я тобой рисковать, - обиженно сказал Джон.

- Однако же на дороге рисковал – мной и детьми, - Марта завернулась в одеяло.

- Нельзя было тебя раскрывать, тебе с ними еще работать, - ворчливо ответил мужчина. «И

предупредить я тебя тоже не мог – иначе они бы что-то почуяли, наверняка. Сама же видишь

– это такая парочка змей, что с ними надо осторожно, очень осторожно. Ну и в любом случае

тебя подстраховывали.

- Кто? – заинтересовалась она.

-Неважно, - отмахнулся разведчик. И потом, - он внезапно улыбнулся, - я в тебе ни на

мгновение не сомневался, миссис Бенджамин. Ты там, на дороге стреляла, или сразу за

шпагу взялась?

- За шпагу, это Теодор стрелял, - она устало потерла лицо руками.

- Твой сын, - мужчина потрепал ее по плечу, открыл ларец и порылся в документах.

- Но ты ведь не влюбилась в Виллема, надеюсь? – внезапно, озабоченно спросил Джон.

«Только не говори мне, что да».

- Ну что ты, - чувствуя, как закипает влага в глазах, сжимая до боли пальцы, ответила Марта.

«Нет, конечно».

- Ну и славно, - улыбнулся Джон.

«Правильно я все-таки решил. И Ее Величеству так же объясню, - подумал разведчик. «Черт

с ним, с адмиралом, пусть катится на все четыре стороны. Я его хорошо знаю – в Европе он

после такого точно не останется.

Марта нам важнее. А вот если бы Виллем сейчас умер – она бы отказалась на нас работать.

И правильно бы сделала. Стоит только в глаза ей посмотреть – и все понятно. Бедная

девочка. Ну, ничего, до лета недолго, а там они с Корвино поженятся, и все будет хорошо».

Марта вылезла из кровати, кутаясь в халат на меху, и села рядом с камином.

Возьми, - протянул ей разведчик старое, пожелтевшее письмо. «В огонь. Только не читай».

- Почему? – спросила женщина, бросая бумагу в жерло камина.

-Во многих знаниях – многие печали. Вот еще,- сказал Джон.

Марта вздохнула и, повернулась к нему спиной. Слезы сами потекли по лицу. Она быстро их

стерла и стала смотреть на то, как рассыпаются серыми хлопьями чьи-то секреты.

- Маме уже лучше, - Шарлотта Бурбонская потрепала по головам детей и улыбнулась:

«Бегите, играйте!»

Когда Тео с Теодором вышли, она обняла подругу: «Господи, как хорошо, что ты немного

выпила! Вино оказалась испорченным, такое бывает иногда».

- Да, - сказала Марта, улыбаясь. «Бывает, конечно. Ну, ничего страшного».

- И ты знаешь, - Шарлотта оживилась, - адмирал уехал.

-Домой? – безразлично спросила Марта.

-Нет, ходят слухи, что в Новый Свет, представляешь? – жена штатгальтера широко раскрыла

глаза. «Так что теперь страна объединилась под крылом одного лидера, и нам не грозит

раскол».

- Ну, я рада,- Марта облизала губы и потянулась за водой.

-Дай я тебе помогу, - сказала Шарлотта.

-Сама справлюсь, спасибо – жесткие, хищные зеленые глаза глянули на женщину, и та

опустила руку.

-Но ты ведь останешься с нами до родов? – озабоченно спросила Шарлотта. «До апреля,

милая Марта, до весны».

- И даже дальше,- пообещала та. "Я ведь вас очень полюбила, дорогая Лотти. Очень".

Эпилог

Италия, Доломитовые Альпы, апрель 1577 года

Лошади медленно поднимались вверх по узкой, опасной тропе. Петя вдруг вспомнил, как

ходил с Ермаком через Большой Камень, и посмотрел налево – за обрывом не было ничего,

кроме ветра и солнца.

- Зимой сюда вообще не пробраться, - заметил Джованни, ехавший впереди. «Все заметает

снегом, сугробы выше человеческого роста. Хорошее место, чтобы спрятаться».

«Она сюда ехала », - вдруг подумал Петя. «В марте, когда тропа эта еще была

обледеневшей – одно неверное движение, и свалишься в пропасть. Да еще и с ребенком в

чреве. Господи, почему я такой дурак! Почему я всю зиму болтался у этого проклятого Хуана

Австрийского, вместо того, чтобы быть с ней?».

- Потому что тебе надо было уговорить дона Хуана пойти на перемирие с Генеральными

Штатами, - хмуро, будто услышав его, сказал Джованни. «И ты уговорил – сам же знаешь, в

следующем месяце он торжественно въезжает в Брюссель, сохраняя все привилегии

Семнадцати Провинций. Тебя можно поздравить, Пьетро».

- Нас можно поздравить, - вздохнул Корвино. «А ты откуда знаешь, о чем я думал?»

- Мы с тобой почти семь лет вместе работаем, - усмехнулся ди Амальфи. «Я спиной

чувствую – о чем ты думаешь».

- Спасибо, - сказал Воронцов. «Тогда, на вилле…»

- Брось, - обернулся Джованни. «Ты бы то же самое для меня сделал. Вот она, деревня», -

он показал на прилепленные к склону – ровно птичье гнездо, - домики.

- А ты видел ее? – спросил Петя.