o 8b191ad8675a2039

Его глаза – голубые, с золотистыми искорками, - вдруг расширились: «Это ваш меч?».

-Нет, - Петя вдруг улыбнулся, - это деда твоего покойного, Федора Васильевича, - наш,

семейный.

-Мне мама про него рассказывала, - ребенок протянул руку. «Можно потрогать?»

-Осторожней только, - предупредил Петя. «Давай, я помогу тебе».

Он положил свою руку на детскую кисть и сказал: «Не тяжело?»

-Немножко, - озабоченно ответил Федор. «Шпага легче. А вы умеете? – он кивнул на меч.

-Умею, - Воронцов вдруг рассмеялся. «Твой дедушка меня учил».

-А вы можете мне про него рассказать? – мальчик вдруг покраснел, и добавил, смотря вниз:

«Вы же нам теперь вроде отца, да? Или вы не хотите, отцом быть?».

Петя вдруг шагнул к нему, и, опустившись на колени, обнял: «Хочу, Федя, очень хочу. Только

я боюсь – вдруг я что-то не так сделаю».

-Я тебе тогда сразу скажу, - пообещал мальчик и, глубоко вздохнув, прижавшись к мужчине,

спросил: «А можно мы тебя отцом будем называть? Тео тоже спрашивает, она стесняется

просто».

-Мне будет очень, очень хорошо от этого, - твердо ответил Петя. «Спасибо вам».

Он сел в кресло и устроил мальчика у себя на коленях. «Да не маленький я», - пробурчал

Федор, но тут же притих,. «Так расскажешь мне про деда моего, батюшка?», - попросил

ребенок.

-Конечно, - ответил Воронцов, глядя в окно, где с реки уже поднимался туман. «Слушай,

сынок».

-А ты в Степана сразу влюбилась? – лукаво спросила Марфа, перекусывая нитку.

-Только и могу, что пуговицы пришивать, - усмехнулась женщина, аккуратно складывая

платье дочери. «Сколь меня матушка покойная рукоделию не учила, я все равно норовила –

али на конюшню сбежать, али за книгу сесть. И Тео у меня шить не любит. А ты очень

красиво вышиваешь, - она посмотрела на невестку и заметила, что та вся зарделась.

-Спасибо, - пробормотала Маша.

-Да уж вижу, что сразу, - Марфа поднялась и стала раскладывать одежду по стопкам. «И вот

все равно – вроде и в сундуках лежит, вроде и везут аккуратно, а мнется».

-Еще бы в него не влюбиться, - Марфа помедлила, - он же красавец какой. Они все красивые

– Воронцовы, что Степан, что Петя, что сестра их покойная, храни Господь душу ее.

-А ты родителей их знала? – спросила Маша.

-Да, но мне ж три года было, как погибли они, я их плохо помню, - Марфа вздохнула и

перекрестилась.

Женщины сидели в зале, приводя в порядок доставленные из Лондона вещи. Петя забрал

детей - заниматься верховой ездой, и дома осталась одна Лиза – она возилась с куклами на

ковре.

-Так хорошо говорит уже, - кивнула Марфа на девочку, - как Федосья моя. Та тоже рано

говорить начала, а Федор – поздно, с мальчиками всегда так.

-Мальчики! – сказала Лиза. «Люблю мальчиков!»

Женщины расхохотались – в один голос. «Ну, ты, Лизавета, все же погоди немного, -

посоветовала Марфа, - подрасти».

-Майкл с Ником тоже, - Маша улыбнулась, - до трех лет почти на каком-то своем языке

говорили, я их и то с трудом понимала. А потом уж бойко стали болтать».

-Тяжело ты их рожала? – Марфа взглянула на невестку. «Или они маленькие были?».

-Большие, что один, что другой – вздохнула Маша. «Тяжело очень, потом еще полгода, - она

жарко покраснела, - не могла ничего, ну, этого…»

-Бедная, - Марфа отложила платье и поцеловала невестку в виднеющиеся из-под чепца

волосы. «А что ты ничего яркого не носишь – тебе бы пошло красное, или гранатовое. Или

серебристое что-нибудь – у тебя кожа вон какая белая, - как мрамор».

-Платье венчальное у меня серебристое было, - Маша чуть улыбнулась. «Нельзя нам –

суета считается, нехорошо это. Драгоценности нельзя, кружева, музыку слушать нельзя.

Книги тоже…, - она вдруг осеклась, и продолжила, - не все можно.

Марфа улыбнулась. «Ну, знаешь, коли Библию внимательно читать, - дак там тоже много

интересного найдется. Скучаешь ты по Степану-то? Ты ж такая красавица, он, как приезжает,

наверное, тебя днями из постели-то не выпускает».

Маша жарко покраснела и потянула к себе стопку Лизиной одежды. «Говорила я Пете – дитя

маленькое еще, зачем его в шелк и бархат одевать, а он ответил - мол, мне для своих детей

ничего не жалко, я для того и работаю, чтобы они ни в чем нужды не знали».

-И правильно, - ворчливо отозвалась Марфа, разбирая свои книги. «Тео вон тоже – не хочу я

ее в обносках держать, девка видная, лет через пять али шесть уже и замуж пойдет, на кого

ж мне деньги-то тратить, кроме как на нее с Федором?»

-А в кого Федя большой такой - вроде и не пять лет ему, а все десять, - Маша посадила Лизу

к себе на колени, и приложила к ней платьице. «Это поносит пусть еще, не мало, вроде. Так

быстро растут они – не угонишься».

-Батюшка с матушкой мои покойные высокие были, да и султан Селим, отец его – тоже. И

Тео видишь, рослая девочка. Одна я маленькая, - Марфа вдруг подсунула Маше книжку:

«Это читала?».

-Нет, - невестка посмотрела на «Трагическую историю Ромео и Джульетты». «Это про что?»

-Про любовь, - Марфа внезапно прикусила губу, сдерживая смех. «Как прочтешь – так еще

сильнее в мужа влюбишься, обещаю».

-Нельзя мне, - вздохнула Маша. «Мне только то, можно читать, что Степан разрешает. Ты же

видела – некоторые шкафы в библиотеке на ключ закрыты».