o 8b191ad8675a2039

и неглупый, и красавец, каких поискать, и язык хорошо подвешен, и богат, - что ты ноешь-то?

-Более того, - он усмехнулся, - и я рядом с тобой не маячу, понятно, что при мне любой

мужчина себя неуверенно чувствует, кроме, пожалуй, нашего общего знакомого – даже мне

еще до него расти и расти.

-Так чего тебе еще надо? Ты что, боишься, что она тебя с султаном этим сравнивать будет,

или с как его там, Ермаком?»

Петя кивнул.

-Ну, вот и сделай так, чтобы не сравнивала, не мне тебя учить, - подытожил Степан и закрыл

глаза.

-Сначала – к цирюльнику, - сказал Степан, когда они вышли из дома. Петя подставил лицо

жаркому солнцу и спросил: «Зачем?»

-Затем, что ты будто в канаве ночевал, - ответил брат. «Хоть ты и помылся, и переоделся, -

он оценивающе посмотрел на белоснежную льняную рубашку и вышитый золотом камзол, - а

все равно, - вид у тебя, Петенька…, - Ворон покачал головой.

-Если б ты плохо спал, у тебя б тоже такой был, - обиженно заметил Воронцов-младший.

-Я бы плохо не спал, - Ворон свернул в переулок. «Я бы, в первый вечер, как Марфа

вернулась, уложил бы ее в кровать, и не выпускал оттуда дня три. Так что я бы, Петенька,

спал прекрасно, поверь мне – с такой-то, сладкой да гладкой под боком.

Брат хмуро молчал.

-Вот посмотри на нашего общего знакомого, - вдруг сказал Ворон, когда они уже подходили к

лавке цирюльника, рядом с которой стоял высокий столб на бронзовом основании.

-Она ж его больше чем на двадцать лет младше, и у нее между ног, - поверь мне, Петруша, -

вот уж действительно, вся Европа перебывала. А ему все равно. Более того, ребенка она

ему родила, а не кому-то другому. Потому что если баба тебя любит, она ни с кем тебя

сравнивать не будет – незачем это ей.

-А, может быть, она меня не любит, - горько сказал Петя, толкая тяжелую деревянную дверь.

-Вот же дурак, - пробормотал Ворон. «Зачем бы она к тебе поехала тогда, дом у нее есть,

деньги тоже, дети - любой позавидует, какие. Ты-то любишь ее? – он вдруг остановился на

пороге.

-Ты еще спрашиваешь, - Петя вздохнул.

-Ну и тем более дурак тогда, что ты сейчас здесь, а не с ней в постели, - Ворон похлопал

брата по плечу и добавил: «Ну, ничего, я из усадьбы не уеду, пока не удостоверюсь, что у

вас все в порядке».

-Сэр Стивен! – заулыбался цирюльник. «Давненько у нас не были!»

-Да с прошлого года, - Ворон подтолкнул Петю вперед. «Вот, младший брат мой, владелец

«Клюге и Кроу», слышали, наверное?»

-Да как же не слышать, имя громкое, известное, - подтвердил цирюльник.

-Ну, вот и сделайте из него человека, - усмехнулся Ворон.«Побрейте, подстригите, ногти в

порядок привести надо…, - Степан взял брата за руку и поморщился. «Ну ладно я, на верфи

был, а ты что с мозолями такими?».

-Детей на лодке катал, - хмуро сказал Петя, садясь в кресло.

-А вы, сэр Стивен? – повернулся к нему цирюльник.

-А я тоже, - смешливо ответил Ворон. «Там у вас в прошлом году какая-то индийская

эссенция была…»

-Сандалового дерева, да, - подтвердил цирюльник.

-Вот ее не забудьте, - приказал Степан. «Уж больно запах хорош».

На Биллинсгейте Петя оживился, повел носом и сказал: «Поздновато мы, уже все

складываются. Хотя нет, - он пригляделся, - вон там еще открыто. Жаль, лето, устриц не

заказать».

-И все равно, - сказал младший брат, разливая по стаканам эль, - я как подумаю, что она мне

изменяла…

Степан рассмеялся.

-А ты, можно подумать, все эти годы в монастыре пребывал. Племянница-то моя, Лизавета,

откуда появилась? Марфа ж думала, что умер ты – вот и жила. И ты тоже жил. А теперь

живите вместе, рожайте детей, и не дурите голову людям.

-Изменять – это другое, - он помрачнел и выпил. «Если жена тебе изменяет, дак надо и ее

убить, и того, с кем она…, - брат брезгливо поморщился.

-Убить? – Петя посмотрел на Степана.

-Иначе что же ты за мужчина? – тот хмыкнул и стал открывать мидии.

-Да, - сказал Степан безразлично, облизывая пальцы, - я ж тебе не говорил. Я шурина

твоего, Матвея Вельяминова, прирезал.

-Ты Марфе сам скажи, если хочешь, но лучше не надо – все ж брат он ей, не чужая кровь.

Как я в Копенгаген ездил, за Карстеном Роде, так Матвей тоже там появился – не иначе как

царь Иван его послал. Ну, я нашего брата троюродного шпагой в бок и приложил. Как

уходили мы с Роде – из него кровища хлестала, ровно из борова, - Степан зевнул и добавил:

«Угрей мне передай, хороши они тут».

-А я вот не убил, - вздохнул Петя. «Как я в Кракове был, так Матвей тоже там отирался – в

полюбовниках у Генриха Анжуйского».

-Ну, Матвею не впервой было свою задницу подставлять, хотя, как я слышал, с Генрихом –

это он подставляет. Ну да без разницы, - заключил Ворон и улыбнулся: «А что ты его не

убил, Петенька, дак не все ж такие, как я – это мне, что человека убить, что устрицу съесть –

одинаково легко».

-Да ну брось на себя наговаривать, - отмахнулся брат.

Синий, как море, глаз похолодел. «А иначе, Петруша, не выжил бы я – за двадцать лет-то, и

с тем, чем я занимаюсь», - тихо сказал Ворон и добавил:

- А про Марфу, - помни, что я тебе во время оно сказал - коли ты женщину любишь, так ты ее

примешь хоша с десятью детьми, потому что ежели это – ее, дак и твое тоже. А если не