o 8b191ad8675a2039

вшей», - сердито подумал Воронцов, вытягивая шею, и пытаясь увидеть сцену. С его

маленьким ростом это было совершенно бесполезно.

Ее он заметил сразу – нижняя галерея была разделена деревянными перегородками на

ложи для чистой публики, она и Симмонс сидели немного наискосок от того места, где стоял

Воронцов. Он посмотрел из-под ресниц на ее белую, унизанную кольцами руку, что лежала

на барьере ложи, и чуть не застонал вслух.

Невозможно было быть так близко к ней. Все последние ночи, с тех пор, как она с детьми

приехала в усадьбу, он просыпался в середине ночи от желания встать, подняться на пролет

наверх и постучать в ее дверь.

А потом он вспоминал узкую, каменистую тропу через Большой Камень, голос Ермака: « Ну и

красавицу мою обнять хочется, и не отпускать уже от себя никогда», - и начинал

представлять себе то, что делала она в Чердыни. Утром, глядя на ее спокойное, прелестное

лицо, слыша ее ласковый голос, ему становилось стыдно – он избегал Марфы, пытался не

смотреть в ее сторону, уходил заниматься с детьми и не возвращался как можно дольше.

Завыл гонг – в последний раз, со сцены донеслись какие-то слова, а Петя все исподтишка

смотрел туда, где сидела она.

-Жаль тебе, что корабль менять придется? – мягко спросил разведчик у Ворона, когда они

прогуливались по берегу Темзы. Южные предместья, откуда приехал Ворон, были ярко

освещены, а здесь, рядом с собором святого Павла, царила темнота и спокойствие. Река

мягко плескала о берег.

-Отходила свое «Изабелла», - Степан помедлил. «Корабли, Джон, они ведь, как люди – не

вечны. Я сегодня как раз подумал – я ведь уже старше отца своего покойного, благослови

Господь душу его. А казалось – только недавно мы с тобой встретились».

-Да уж, - рассмеялся Джон, - ну, будем надеяться, новый корабль тебе так же долго

послужит. Как этот Рэли – справится?

-Моряк он неплохой, опыт, конечно, нужен ему, но его он со мной наберется, - улыбнулся

Ворон. Значит, в конце месяца эти двое в Плимут приедут?

-Да, муж и жена. Ну, работать только муж будет, она так, - Джон махнул рукой, - при нем

едет, для пущей достоверности. В Лиме у нас сейчас нет никого, а надо, чтобы были –

серебро-то оттуда гонят в Кальяо.

Опять же и университет там – он как раз будет преподавать. Бумаги у него хорошие,

подлинные, там беспокоиться не о чем. На Канарах придешь в назначенное место, их лодка

заберет. А ты потом – в Париж, а оттуда – в Норвегию, к этой, - Джон усмехнулся, - даме.

-Я тебе напишу из Парижа, - пообещал Ворон. «Думаю, там все пройдет удачно – кроме

покойного Гийома, там еще куча безденежных капитанов осталась, будет, кого в Новый Свет

пригласить. А из Бергена куда – корабль-то мой только в феврале готов будет?

-Домой съезди, - усмехнулся разведчик, - хоть на сыновей посмотришь, а то забыл,

наверное, - какие они».

-Ты прямо щедрый какой стал – на три месяца меня отпускаешь, с ноября по февраль? –

удивился Ворон. «Хотя нет, - он нахмурился, - там как раз начнут пушки на корабль

устанавливать, Фрэнсиса надо будет проводить в кругосветку, три месяца не выйдет».

-Ну, для тебя месяц – и то на суше долго, я тебя знаю, - улыбнулся Джон.

-Слишком уж твердо тут у вас, не качает, - в тон ему ответил Ворон.

-Прекрасная постановка, - сказала Марфа искренне. «Большое вам спасибо, мистер

Симмонс. И какая интересная легенда, я и не знала о ней»

-О Владычице Озера? – они медленно шли к ожидающей поодаль карете. Симмонс

улыбнулся: «Это из «Жизни Мерлина» Гальфрида Монмутского, читали вы?

-О короле Артуре и его рыцарях, - Марфа рассмеялась. «Моя старшая дочь, Тео, очень

любит такие книги, я предпочитаю что-то более серьезное, труды отцов церкви, например».

-А что вы сейчас читаете? – спросил ее Симмонс.

- Цветы святого Франциска Ассизского, - вздохнула Марфа.

-Он – мой любимый пастырь, помните же, наверное, мистер Симмонс, как он зимой кормил

пчел медом и освободил зайчонка, попавшего в капкан. А эти, - он махнула рукой в сторону

арены, - жестокосердные люди убивают создания Божьи ради собственного развлечения.

Правду же говорят, - она понизила голос,- эти протестанты, они язычники, мистер Симмонс,

наследники императора Нерона.

Женщина передернула плечами и закуталась в шаль.

-Опасные вещи вы говорите, миссис Бенджамин, - медленно сказал Симмонс.

Марфа вздернула острый подбородок. «А мне все равно! Мой покойный муж был католиком,

и я исповедую единственно верное учение, учение нашей Святой Церкви! Если надо будет, я

и на плаху за него лягу».

Симмонс вдруг улыбнулся. «Я вот думаю, что найдутся и кое-какие другие места, где вам

можно полежать, моя дорогая Марта. Например, супружеская постель – не думали об этом?»

-Вообще или чья-то? – в ее зеленых глазах играл смех. «Я ведь очень разборчива, дорогой

Чарльз, предупреждаю вас».

-Иначе вы бы не приняли мои ухаживания, - он помог ей зайти в карету. «Моя постель,

миссис Бенджамин, только моя. Никому другому я не позволю и на милю к вам приблизиться,

имейте это в виду».

Петя увидел, как рука Симмонса задержалась на ее талии – на одно мгновение дольше, чем

это было принято требованиями вежливости.