o c24ec28d571a6d65

Но, ничего, ничего, милая, мы опять вместе, и теперь все, все будет хорошо».

- Дэниел и Марта с тобой? – спросила Тео, когда он помог ей подняться. Она увидела в

голубых глазах мужа тоску. «Марта потерялась в джунглях, - тихо ответил Себастьян, -

Дэниел пошел за ней, и тоже не вернулся. Я их ищу, милая, все это время ищу – может быть,

они у индейцев. Я их найду, обещаю».

Белла проснулась, и, повертев головой, протянула ручки к Себастьяну. «Можно? – робко

спросил муж, и Тео, кивнув головой, передала ему дочь.

- Девочка моя, - сказал Вискайно, укачивая ее. «Какая же ты красивая, на маму похожа, и

глаза у тебя такие же. Ну, все, все кончилось, моя Изабелла, мое счастье».

Ночью Тео проснулась от плача дочери. Их дом не был разбит, - в огромной опочивальне

стояла кровать резного дуба, и пахло свежими, срезанными вечером цветами.

- Лежи, лежи, - шепнул муж. Потянувшись, он взял Беллу, спавшую в центре кровати, между

ними.

- Надо завтра же засадить кого-то из индейцев делать колыбель, - рассмеялся Себастьян.

«И нянек взять – столько, сколько нужно, хоть целую дюжину». Он ласково поцеловал Тео в

смуглую щеку и шепнул: «Ты корми, отдыхай, и ни о чем не думай, пожалуйста, - я потерплю,

правда. Я так скучал по тебе, так скучал, любовь моя».

Тео взяла его руку, и прижалась губами к шраму на месте большого пальца.

- Как дымом пахнет, - хмуро сказал Дэниел. «И смотри, сколько птиц». Он задрал голову и

указал сестре на кружащуюся в небе стаю чаек. На них оглядывались – у мальчика за спиной

был лук, а темные волосы девочки были украшены белыми цветами.

Дэниел взглянул на свежие пробоины в стенах домов, на индейцев, что чинили набережную,

и спросил: «Теперь куда?».

Марта молчала, стоя на месте, вслушиваясь в звон колокола. «Туда, - улыбнулась она,

показывая на огромного, снежно-белого альбатроса. «Он все знает, он сам туда летит».

- Зачем это еще, - пробормотал Дэниел и вдруг мрачно сказал: «Марта, я не смогу. Я не могу

теперь называть его отцом. Он стрелял в меня, он твоего отца убил. Я его убью, как того, -

мальчик кивнул головой на запад.

Сестра взяла тонкими, нежными пальцами его руку и велела: «Ради мамочки, Дэниел. Она

ведь, как мы раньше – все забыла. Мы вспомнили, и она тоже вспомнит, когда-нибудь.

Пожалуйста. Она ведь его любит».

Мальчик, было, хотел что-то сказать, но только кивнул головой, вздохнув. Удары колокола

плыли над Картахеной, над гаванью, над веселым, блестящим морем, и птицы толкались на

проломленной крыше собора – десятки, сотни птиц.

«Что-то радостное, - вспомнила Марта. «И грустное тоже».

Они встали у входа, у чаши со святой водой, и священник, что держал Изабеллу над

купелью, наклонившись к Себастьяну, сказал: «Сеньор Вискайно, смотрите!».

Тео уже бежала по проходу, шурша юбками, протягивая к ним руки, люди вставали со своих

мест, вглядываясь в лица детей.

- Мамочка! – заплакала Марта. Женщина обняла их обоих, прижав к себе, целуя. «Милые

мои! – шептала Тео. «Господи, как я тебе благодарна, Господи!»

- А кто это, мамочка? – спросил Дэниел, указывая на девочку, что спокойно лежала на руках

у святого отца.

- Это ваша сестричка, Белла, - всхлипнула Тео. «Пойдемте, посмотрите на нее».

Себастьян опустился на колени и, перекрестившись, прошептал: «Спасибо тебе». Он

положил руку на крепкое плечо сына и сказал: «Вот, это наша доченька».

- Какая красивая, - восторженно сказала Марта. «Можно нам ее, папа - мы очень осторожно».

- Конечно, - Вискайно передал младенца детям. «Она на маму похожа, - одобрительно

заметил Дэниел.

Марта подняла голову вверх - белый альбатрос кружил в ослепительно голубом небе. «Ты

не волнуйся, - велела ему Марта, - все будет хорошо. Только ведь…, - она улыбнулась и

одними губами прошептала: «Ну да, конечно. Дочь Ворона».

Она не знала, что значат эти слова, но еще раз повторила их, - просто, чтобы запомнить.

«Дочь Ворона», - подумала Марта, и увидела, как Белла, повернув голову, следит за

улетающим вдаль альбатросом.

Интерлюдия

Лондон, январь 1596 года

-Я вам еще принесла, миссис Стэнли, - Марфа достала шелковый мешочек, и улыбнулась,

открыв его, вдыхая аромат. «Адмирал из Индии целый сундук привез, надолго хватит. Тем

более, это же лекарство, так просто его не пьют»

Акушерка высыпала на ладонь черные, скрученные листочки, и заметила:

- Да, я его малокровным пациенткам советую, но не больше двух-трех ложек настоя в день,

конечно, разбавленного водой. Да и потом, от эля или вина сильно набирают вес, это не

очень хорошо, когда носишь.

-Ну, - она подняла бровь, - нам с вами, миссис де ла Марк, уже не носить, так что пейте,

пожалуйста – акушерка подвинула Марфе серебряный кубок.

В комнате жарко горел камин. Мирьям, постучавшись, просунула голову в дверь, и, присев,

сказала: «Я все инструменты прокипятила, они сохнут, там Джон с Констанцей за мной

пришли, он потом меня домой отведет, как мы с ней поиграем. Здравствуйте, тетя, -

заметила девочка бронзовую голову Марфы.

Та встала, и, нежно поцеловав Мирьям в лоб, обернувшись к миссис Стэнли, спросила:

«Можно?».

- Ну, конечно, дорогая, - улыбнулась та. «Спасибо и послезавтра в семь утра, как обычно».