o c24ec28d571a6d65

«Как строят-то много, - оглянувшись, подумал Роберт. «Ну да, денег у них сейчас хватает, не

воюют, одна зундская пошлина сколько приносит. Отменить бы ее, конечно, только король

Кристиан никогда на это не пойдет. Вон, и крепость начали, и, Мэри говорила, этот новый

квартал купеческий будут закладывать, на острове, как в Амстердаме».

Дойдя до гавани, он отпустил дочку кормить чаек, а сам, пошутив с хозяином таверны, взял

кружку пива, - оно тут было легче, чем Англии, но вкусное.

- Ну, как всегда, - сказал Роберт, улыбаясь, - я вам письма принес.

Хозяин подмигнул, и, приняв перевязанную лентой пачку, ответил: «Вам тоже пришли, вчера

еще, с тем барком, что на рассвете пришвартовался».

Роберт просмотрел запечатанные конверты, и нашел один, с розой Тюдоров на красном

сургуче.

«Быстро он, - пробормотал мужчина, выйдя на улицу, допивая пиво. «Ну, впрочем, да, тут

такое дело, что тянуть нельзя, надо что-то решать».

По дороге домой, они с дочкой зашли на рынок, и удачно поторговавшись, купили свежей

рыбы, и креветок.

Энни, было, сморщила нос, но отец ласково сказал: «Нельзя же все время есть булочки,

милая. Я тебе пюре сделаю, и рыба будет с пряностями, как ты любишь».

После обеда он уложил дочь спать, и, сидя на кухне, читая письма от семьи, долго смотрел

на то, с розой Тюдоров, что лежало посреди стола. «Нет, пусть Мэри вскрывает, - подумал

он. «Я не могу. В конце концов, это для нее, не для меня».

Он вздохнул, и, потянувшись за «Превосходнейшей историей о венецианском купце»

Шекспира, - им присылали из Лондона новые книги, - углубился в чтение.

Мэри вернулась только за полночь. Выйдя в переднюю, Роберт усадил ее на сундук, и, встав

на колени, снял атласные, на каблуке, туфли. Жена поболтала маленькими, в шелковых

чулках, ступнями, и он ласково спросил: «Танцевали?»

- Слава богу, нет, - она улыбнулась, и, вынув шпильки, распустив сложную прическу, быстро

заплела косу. «Засели за карты после обеда, и только сейчас Ее Величество изволила идти

почивать. Еще ей пришлось о Лондоне рассказывать, зевала, а все равно – слушала. Что тут

у вас? – она нежно поцеловала мужа, и Роберт, как всегда, подумал: «Господи, пять лет

женаты, а всякий раз – будто только встретились».

Мэри блеснула лазоревыми, большими глазами и весело сказала: «Вот сейчас наверх

поднимемся..

- У нас хорошо, - он прижался щекой к теплому, белому плечу. «Гуляли, занимались, поели,

потом опять гуляли. Буквы написали, тебе же, завтра, не к рассвету во дворец, надеюсь?

- Нет, - Мэри чуть рассмеялась. «Завтра с утра не моя смена, я дома. Так что ты поспи, и

даже до обеда, я с Энни побуду, пусть она мне буквы покажет, похвастается. Паштет вам

сделаю, зайцы те повисели, достаточно уже».

Он заставил себя оторвать губы от ее теплых волос, и тихо сказал: «Письмо тебе пришло.

От нашего общего знакомого, на столе лежит, в кухне».

Мэри взяла его руку, поцеловала, и попросила: «Налей мне вина, пожалуйста, я сейчас».

- Это из тех бутылок, что от дяди Мэтью, - улыбнулся он, подвигая жене серебряный бокал,

глядя на то, как она ломает печать.

Она пробежала глазами ровные строки и чуть побледнев, выпила – сразу треть, одним

глотком.

- Надо ехать, да? – тихо спросил Роберт, сажая ее к себе на колени.

Мэри помолчала, и, положив голову ему на плечо, ответила:

- Надо. Принц Иоганн отправляется в Москву летом, ну и я тоже, в составе посольства. Царь

Борис попросил, чтобы у его дочери были фрейлины, как принято в Европе. Ну, после того,

как эта Ксения обвенчается с принцем. Король Кристиан мне предложил, ну вот, - она

помахала письмом, - а наш общий знакомый, конечно, не против такого.

- Конечно, - кисло ответил Роберт, - эту возможность нельзя упускать – посадить своего

человека при московском дворе, тем более тебя.

- Я вас в Лондон отправлю, - тихо сказала Мэри, - не надо вам туда, - она махнула рукой за

окно, - со мной. Побуду там и вернусь, не волнуйся. Это же не Копенгаген, милый, это

Москва, ты к такому не привык.

- Никуда мы от тебя не поедем, - Роберт допил ее вино. «Зря, что ли, ты и меня, и Энни,

языку учишь? Привыкну, ничего страшного. Я в Стамбуле жил, не забывай. И вообще, - он

стал распускать косу, - я весь день ждал, пока смогу отнести тебя наверх. Так что прямо

сейчас этим и займусь, дорогая моя».

Уже потом, гладя ее мягкие волосы, целуя нежную шею, Роберт смешливо сказал: «Ты,

кстати, сможешь там, на Москве, вернуть свой кинжал его законному владельцу».

- Еще чего, - тонкие, красивые розовые губы, изогнулись в усмешке, и Мэри, одним

движением оказавшись сверху, услышав его счастливый стон, наклонившись, прошептала:

«Ты же знаешь, я не делюсь добычей».

- Да, - сказал Роберт, обнимая ее, прижимая к себе, не отпуская, - так ведь и я тоже, леди

Мэри – никому тебя не отдам.

Девочка спала, и вдруг, услышав что-то, открыла на мгновение глаза. За стеной смеялись –

тихо, счастливо.

- Мама! – радостно подумала Энни и, повернувшись на бок, подложив под щеку ладошку,

сказала себе: «Завтра с утра приду к ним, прямо на рассвете. Папа пусть спит, он со мной

устает, а мы с мамочкой просто так полежим, она мне про королеву расскажет».