О чем молчит ласточка

Пусть они собирались долго, но выдвинулись вовремя. Петляя по уже знакомым улочкам, выехали на шоссе, затем – на автобан. По нему им предстояло ехать пять часов до Мюнхена, а оттуда – еще полчаса до Дахау. Володе было жутко интересно, правда ли, что на немецких трассах нет ограничения скорости, и он принялся расспрашивать об этом Юру. Тот отвечал с явным удовольствием.

Дорога предстояла долгой, но не живописной. Как бы Володя ни хотел посмотреть Германию из окна автомобиля, на автобане, окруженном то лесами, то шумоподавляющими щитами, любоваться оказалось нечем.

– Ни деревеньки, ни домика, – пожаловался он, – леса да поля, и те – как у нас.

– Да, – кивнул Юра. – Жаль, ты зимой приехал. Летом красота, все цветет. Приезжай – сам увидишь.

– Ты так не шути, я ведь приеду, – хмыкнул Володя.

– А я не шучу.

Через час, а может, два или даже больше – за разговорами с Юрой время летело, – на горизонте выросли десятки высоченных белых шпилей ветряных электростанций. Заметив, что Володя заинтересовался ими, Юра снизил скорость. Казалось бы, ветряная электростанция – что тут такого, но кружение гигантских лопастей ветрогенераторов завораживало.

Юра пояснил, что сейчас они находятся в Саксонии и впереди их ждала Бавария. А Бавария – это та самая Германия с открытки, сказочная страна из произведений братьев Гримм, Гофмана и Гауфа. Именно Баварию рисовало Володино воображение, когда Юра рассказывал о своем городе. Игрушечные домики в окружении заснеженных гор, волшебные замки на вершинах скал и в зеркалах озер – все это существовало именно здесь. Досадно, что с автобана нельзя было увидеть эту красоту. И по-настоящему жаль, что, пусть дорога вела Юру с Володей в столицу Баварии – Мюнхен, сегодня им было не туда.

Следующим, что за долгую дорогу привлекло внимание Володи, стали виноградники. Зимой они были убраны, и Володя не догадался бы, что это именно виноград, если бы не решетки шпалер.

Спустя час по обе стороны от автобана начали подниматься горы.

– До Альп далеко? – тут же спросил Володя.

– Да, прилично. Хотя, если хочешь, в ста километрах от Мюнхена есть на что посмотреть. Правда, остановиться пока негде – под праздники все отели переполнены.

– Значит, поедем туда летом и забронируем все заранее, – решил Володя.

– Договорились.

Спустя шесть с половиной часов и шестьсот километров, в объезд Лейпцига, Нюрнберга и Мюнхена, они въехали в город Дахау. Юра тут же замолк и уставился на дорогу.

Вскоре они оказались у входа в музей под открытым небом и направились через парк к воротам концлагеря. На улице было морозно, падающий снег таял, едва касаясь земли, ветер качал голые ветви старых деревьев. Несмотря на холод и слякоть, шли они неспешно. Володя смотрел под ноги, разглядывая старинную брусчатку – подогнанную, камень к камню.

Но вдруг идеальную кладку перечеркнули рельсы, ведущие к руинам железнодорожной платформы. Володя удивился – неужели такие педанты, как немцы, решились изуродовать столь красивое старинное покрытие железной дорогой? Собираясь возмутиться вслух, он поднял взгляд и увидел среди остриженных кустов и клумб белый, по-немецки аккуратный домик с черными коваными воротами и высеченной на них надписью: Arbeit macht frei[2] – вход в концлагерь. А по возмутившим Володю рельсам на разрушенную теперь платформу когда-то приходили поезда с узниками.

Подойдя к воротам, Юра остановился как вкопанный. Володя понял – колеблется, но не стал его тревожить, прошел чуть вперед. Оказавшись внутри, обернулся – Юра стоял на том же месте и рылся в сумке. Володя позвал его, но тот не отреагировал. Пришлось вернуться к нему.

– Паспорт потерял, – оправдывался Юра и, смущенно улыбаясь, продолжил перебирать вещи. – А нет – нашел.

Володя вздохнул, положил ладонь ему плечо, показавшееся каменным, и сжал. Мышцы под пальцами чуть расслабились, Юра будто оттаял, и Володя мягко подтолкнул его вперед.

– Я не знаю, как долго буду в архиве, – негромко произнес Юра. – Думаю, не больше часа. Давай я напишу тебе СМС, когда закончу, и встретимся здесь?

– Договорились, – ответил Володя и пропустил Юру внутрь вестибюля музея.

Вестибюль выставки и архива был общим, они располагались в одном месте – в здании технического обслуживания.

Проводив Юру взглядом, Володя на всякий случай поставил будильник и вышел наружу.

Оказавшись на главной площади, Аппельплац, он как следует осмотрелся. Дахау вовсе не производил впечатления мрачного места – если не знать, что это бывший концлагерь, можно было спутать его с площадью какого-нибудь украинского или русского провинциального городка. Площадь как площадь, дома как дома, все совершенно обычное, лишь одно настораживало – вышки для снайперов и забор с колючей проволокой. И конечно, более современные постройки – памятники.