О привидениях и не только

Преувеличивает весь мир. Преувеличивают все, от числа ежегодных продаж велосипедов до количества ежегодно обращенных (в надежде на спасение и дармовое виски) язычников. Преувеличение стало основой нашей торговли, искусства и литературы, фундаментом нашей общественной жизни и политического существования. Школьниками мы преувеличиваем наши драки, наши отметки и долги наших отцов. Став взрослыми, мы преувеличиваем наше жалованье, наши чувства и наши доходы, за исключением бесед с налоговым инспектором, тут мы преувеличиваем наши расходы. Мы преувеличиваем наши добродетели, преувеличиваем даже наши пороки и, будучи в действительности людьми необыкновенно кроткими, притворяемся дьявольски бесшабашными негодяями.

Мы пали так низко, что даже пытаемся вести себя соответственно нашим преувеличениям и жить согласно собственной лжи. Мы называем это «соблюдать приличия», и, пожалуй, не придумана еще фраза более горькая, чтобы описать нашу ребяческую глупость.

Имея сто фунтов годового дохода, разве не говорим мы, что имеем двести? Наша кладовая пуста, и очаг давно остыл, но мы счастливы, если «общество» (шестеро знакомых и везде сующий свой нос сосед) верит в сто пятьдесят. А когда у нас есть пятьсот фунтов, мы говорим о тысяче, и столь горячо любимое нами «общество» (уже шестнадцать приятелей, причем двое из них имеют собственный экипаж!) признает, что мы, должно быть, и вправду тратим семьсот фунтов в год – или хотя бы имеем на эту сумму долгов. Только мясник и булочник, выяснившие все у нашей прислуги, знают правду.

Спустя некоторое время, научившись этому фокусу, мы пускаемся во все тяжкие и сорим деньгами, как индийский раджа, точнее, делаем вид, что сорим, потому что к этому времени уже умеем покупать кажущееся на кажущееся и знаем, как приобретать видимость богатства на видимость наличных. А старое доброе общество (да благословит его Вельзевул, ибо это, вне всяких сомнений, его собственное детище! Ошибиться в сходстве невозможно, у него все те же самые забавные повадки) собирается вокруг нас, и рукоплещет, и смеется нашей лжи, и лжет само, и тайно злорадствует, представляя себе удар, который рано или поздно обрушится на нас, как молот Тора – молот Истины.

И все веселятся, как на шабаше ведьм, пока не забрезжит серый рассвет.

Правда и факты старомодны и несовременны, друзья мои, и годятся только для людей скучных и вульгарных. Видимость, а не реальность – вот во что вцепляется умный пес в эти умные дни. Мы с презрением отвергаем скучную бурую твердую землю; мы строим свою жизнь и свои дома в прекрасной на вид радужной стране призраков и химер.

Мы, засыпая и просыпаясь там, под радугой, не видим красоты этого дома, только сырой холодный туман в каждой комнате, а над ним навязчивый страх: мы боимся того часа, когда позолоченные облака растают и мы упадем, больно ударившись, на твердую землю реального мира.

Но полно! Что такое наши невзгоды, наш ужас? Чужаку наш дом кажется ярким и прекрасным. Труженики на полях смотрят снизу вверх и завидуют нашей обители славы и очарования! Если они думают, что наш дом прекрасен, мы должны быть довольны. Разве не учили нас жить для других, а не для себя и разве не ведем мы себя так отважно согласно этому учению самым тщательным образом?

О да, мы достаточно самоотверженны и достаточно верны в нашей преданности этому новому королю, детищу принца Обмана и принцессы Притворства. Никогда раньше не поклонялись так слепо ни одному деспоту! Никогда раньше не имел ни один земной монарх такой всемирной власти!

Человек, чтобы жить, должен кому-то поклоняться. Он осматривается вокруг и перед тем, что кажется ему самым лучшим и великим, падает ниц и благоговеет. Ему, чьи глаза впервые открылись в девятнадцатом веке, какой образ во вселенной может показаться более благородным, чем фигура Фальши в украденных одеждах? Она пронырлива, и бесстыдна, и бездушна, и отвечает идеалам его души, и он падает ниц, и целует ей ноги, и цепляется за ее костлявые колени, клянясь в вечной верности!

Ах, он могущественный монарх, этот раздувшийся, как пузырь, король Притворщик! Давайте построим храмы, где такие темные тени, что под ними можно поклоняться ему, укрывшись от света. Давайте поднимем его высоко на фальшивых щитах. Да здравствует наш трусливый вероломный вождь! Подходящий предводитель для таких солдат, как мы! Да здравствует Владыка Лжи, помазанник Божий! Да здравствует несчастный король Видимость, перед кем преклоняет колена все человечество!

Но мы должны возносить его очень старательно, о братья мои воины! Его необходимо «поддерживать». У него нет ни костей, ни жил, и он такой непрочный, бедняга. Стоит нам убрать руки, и он упадет кучей старых лохмотьев, и сердитый ветер унесет его прочь, оставив нас покинутыми. О, давайте проведем всю нашу жизнь, поддерживая его, и служа ему, и возвеличивая его, то есть надувая воздухом и пустотой, пока он не лопнет, и мы вместе с ним!