О театре и не только

Я избегал назойливых предложений министров, директоров, главных режиссеров поставить «нужную» пьесу. Однажды главный режиссер Купцов Э.Д. вынудил меня поставить спектакль на деревенскую тему – «Вот моя деревня». Пьеса слабая, поверхностная. В результате, после премьеры даже на гастроли не повезли в деревню. А спектакль приняли хорошо. Перед министерством отчитались и на этом «баста». Министр культуры Б. тоже вызывал на ковер и напрягал поставить пьесу местного автора. Мои аргументы, что пьеса слабая, не действовали. Пошли угрозы об увольнении. Директор театра Т. просил не лезть на рожон. «Пойди на компромисс» – убеждал он. Много крови попортили чиновники в молодые годы. Если пьеса напечатана, то это уже закон, что она без изъянов. Чиновников не учили разбираться в драматургии. Им нужно было одно: отвечать на призыв партии и правительства. Конечно, классику не запрещали. Не в их силах было переть против классиков. Сейчас в ХХI веке вроде те так, но остались атавизмы у главных режиссеров. Очередной должен ставить почему-то детские спектакли или слабую драматургию. Но опять же, говорю, не везде. Все зависит от ума и человеческих качеств главных режиссеров. У нас, в национальном театре – главные, которых я знал, за сорок лет были тоже со своими прибамбасами, мерзопакостные личности. Не все, правда. Во что бы то ни стало очередного держать в тени. Талантом не может доказать, так хоть служебным положением принизить.

Главные режиссеры появлялись по-всякому. Из Бурятии приглашали дважды. По каким принципам, соображениям выбирали – непонятно. Один главный режиссер Цыренжапов был наглядно слабый, скучный, неинтересный, любитель горячительного, мало ставил, редко появлялся на работе. В его фамилии актеры заменили одну букву, и все звали его Цыренжопов. Министр культуры Б. пригласил этого «заморского» гостя. Лишь бы не свой. Уж очень свой будет перечить. О творчестве этого варяга и нечего говорить. Не помню его спектакли. Какие постановки, о чем, зачем, почему? Никто не помнит.

Все увлекаются горячительным, но этот увлекался по-азиатски до безобразия. Гордился, что в Москве, на главной улице столицы, он, первый азиат, валялся пьяным. Вот такие приоритеты были у приглашенных. И такого пригласили, чтобы поднимал калмыцкое театральное искусство. Уехал незаметно, как и «творил» на сцене.

Другой режиссер из Бурятии был более профессиональней. Как и мы все на чем-то помешанные, он был зациклен на Чингисхане. Тогда все были увлечены Чингисханом. Только маленькая деталь: сценически не могли убедительно показать и доказать в чем сила ума, прогрессивность, позитив этой, действительно, могучей личности в истории тысячелетия. Постановочно было решено увлекательно, но к сути дела никакого не имело отношения. Танцы, одевания, бои – это зрелищно, но не эти действия раскрывают суть характера героя. Конфликт в драматургии был заложен сомнительный. Чингисхан заявляет в начале спектакля: кто из воинов заимеет наследника – будет казнен. И это разве конфликт? Если это конфликт, то это абсурд. Для войны нужны воины. А что в этом случае получается? И это мысль, идея Чингисхана?

И из десяти картин в первых двух и в двух финальных появляется герой. А в шести других история как родился сын у одного из воинов и их перипетия, и судьба этих людей. Герой, его подружки, его действия и в чем заслуга героя оказались в стороне. Образ Чингисхана был схематичный, бездоказательный. Пресса была убийственной, слава обеспечена. Фотографии с президентом. Победа была в кармане. Только образ Чингисхана не был расшифрован, характер героя не был показан. Плакатный, схематичный герой. Но это, как говорится, детали, мелочи. Театрального искусства было маловато. Были хорошие костюмы, бутафорские бои, был дым, дымящиеся котлы, но драматургия была не доказательной, а драматургия входит в область театрального искусства.

Другая постановка гостя из Бурятии была по пьесе бурятского драматурга «По древнему обычаю». По бурятскому древнему обычаю старики уходили в степь и умирали там. Не досаждать, не обременять здоровых. Как кошки, собаки, куда-то удаляются от людей и подыхают. Так режиссер поменял имена персонажей на калмыцкие и как будто это происходит в нашей калмыцкой степи. Менталитет бурятов и калмыков может и схожий, но обычаи, нравы, обряды все-таки отличаются. Хотя и родственные по крови. Обычаи русских, украинцев, белорусов не всегда во всем тождественны. Есть и различия. Так и у бурятов с калмыками. Какой калмык пойдет умирать в степь один? А если кто и пойдет на такой акт, то этот человек с внутренней аномалией. Здравый смысл не сподвигнет на такой шаг. И что это за древний обычай? По-всякому хоронят, делают обряды у разных народов, племен. Конфликт пьесы сомнительный, нетипичный. И для чего вся эта акция?