О театре и не только

И только после 26 лет работы в театре очередным режиссером на одном из собраний артист А. Сасыков и другие члены коллектива предложили кандидатуру Шагаева (без его присутствия) на пост главного режиссера. Министерство культуры вынуждено было пойти навстречу пожеланию коллектива. Вначале Шагаева поставили исполнять обязанности главного режиссера, а в 1992 г. главным режиссером. Но прошло чуть больше года, театр стал на «режим ремонта». Молодой режиссер и молодой художник организовали заговор против Шагаева и отправили письмо в Совмин на имя Эрдни-Гаряева В.З. Но Шагаев доказал свою правоту и заговорщики ушли в кукольный театр, а впоследствии организовали ТЮЗ. Организатор письма оказался в тени. В этой грязной акции даже участвовал замминистра С. Ользятиев. В ресторане «Элиста» уговаривал директора театра В. Закопырина, артиста А. Сасыкова, чтобы убрать главного режиссер А. Шагаева. Мне рассказали нар.артист России А. Сасыков, артист Д. Сельвин, а артист Б. Очиров более подробно. Я понял, что он принимал участие в этой акции или увеличил свою роль в этой сфабрикованной акции. Автор этих строк расспрашивал у обеих сторон противостояния. Искал объективность. И пришел к выводу, что дело было сфабриковано. А Шагаев стал опять не угодным.

В 2002 г. закончил институт Колаев Б., до этого он работал актером театра и выпросил место главного режиссёра театра у президента республики К. Илюмжинова. И президент, не разобравшись, утвердил Колаева Б. ещё не опытного, начинающего режиссера. Это была ошибка президента. Когда Колаев стал главным режиссером, то Шагаева, под любым предлогом, старался не использовать в качестве режиссера. А пригласил ставить приезжего режиссера Бородина и других. С приходом режиссера Б. Колаева, после одного просмотренного его спектакля, я прекратил посещать Калмыцкий театр. Вот такие истории происходили помимо спектаклей на сцене. Я как бывший актер и работник театра очень переживаю за единственный в мире калмыцкий театр!

Когда я учился в Москве, уже после работы в театре, мне приходилось сталкиваться с московскими критиками, которые были в Элисте и видели спектакли Б. Шагаева. Они тепло отзывались о его творчестве. Московский критик А. Смирнов, отмечая работы режиссера, заметил, что Шагаева на родине не ценят. После просмотренного Смирновым спектакля «Тоот, майор и др» два художника театра позвонили ему в Москву и посоветовали не отмечать этот спектакль на фестивале. Смирнов их не послушался. Театр получил диплом. А московский критик А. Лучин из Министерства культуры России после просмотренного спектакля «Зая-Пандит» Шагаева в Элисте сказал, что этот спектакль визитная карточка театра. В приватной беседе критик А. Лучин шутливо сказал, что Шагаев «режиссер в законе». А потом добавил, что он «режиссер высокой пробы». Это шутливое высказывание критика Лучина «режиссер высокой пробы» я использовал в заголовке эссе о творчестве Бориса Шагаева.

Более 45 лет режиссер Шагаев отдал силы, знания калмыцкому театру. Он ветеран калмыцкой сцены. Ставя спектакли, оформлял спектакли, написал 10 пьес (поставлены 9 пьес), делал инсценировки по произведениям калмыцких авторов, писал статьи на театральные темы, рецензии, рассказы о Сибири, сочинял эпиграммы на актеров театра и на других творческих людей. У Шагаева в архиве много зарисовок в стихотворной шутливой форме. Пьесы «72 небылицы», «Волшебная стрела» с поэтом Эльдышевым написаны в стихотворной форме и поставлены. Он, как скромный человек не всегда показывает свои шутливые зарисовки. Иногда зачитывает друзьям. Однажды он прочел А. Сасыкову, Е. Буджалову (сокурсник, поэт) и мне свои шутливые, ироничные юморески. Мы посоветовали ему печатать.

С Борисом Андреевичем я знаком со времен стиляжничества. Это были разудалые 60-е годы и общаемся до сего времени. В молодости он был экстравагантным молодым человеком, но с годами какие-то его черты характера улетучились, но остался таким же неунывающим, общительным, с юморными подковырками. Но бывал зачастую грустным. Кто любит музыку, бывает грустным – заметил как-то артист Эраст Гарин. Грустить ему было от чего. Борис Андреевич много сделал полезного своим творчеством, но мог бы больше, если бы не зависящие от него причины. Спектакль Шагаева «Элиста, 1942 г.» после месяца репетиций, Б. Колаев закрыл. Не дал показать худсовету. Не видя спектакль «Трехгрошовая опера» Б. Брехта принятый худсоветом, тоже закрыл. В протоколе худсовета написано: «По настоянию главного режиссера Колаева, спектакль убрать с репертуара». Ни члены худсовета, ни курирующая инстанция Министерство культуры не могли одернуть зарвавшихся молодых руководителей.

В театральном журнале «Страстной бульвар» представитель культуры при администрации президента М. Е. Швыдкой написал позже: «Спектакль закрыть может только суд. Творчество на родине не очень ценят». Напомнил, про звонивших из театра в Москву…