О театре и не только

А Надя опять в хохот и тут же: – Ну, что еще? – Надя, ты мне вопросы, а я мучаюсь, думая что говорить. Как хорошо говорить что-то не думая. А тут корректируй, чтобы не обидеть тебя, – выкручиваюсь от вопросов.

– Б.А. я не обижусь. Мне надо знать, – опять провоцирует меня Надя.

– Ну, хорошо. Вот книга стр. 110. Читаю: «В родные степи (Зая-Пандит) вернулся зрелым человеком в тот период, когда на Джунгарском съезде принимался свод законов «Ик цаажин бичиг». В кочевьях на Волге шло образование калмыцкого ханства. В этот период Зая-Пандита выступает как миротворец, стараясь исключить столкновения между калмыцкими князьями. О такой значимой в калмыцкой культуре личности была написана пьеса Б.Шагаева». Надя, что это? Где создал Зая-Пандита письменность? – вопрошаю я.

– Здесь, в Калмыкии, – отвечает она.

– Ты что, Надя?! Зая-Пандит создал письменность в Джунгарии в 17 веке! В низовья Волги он приезжал по другому делу, – заканчиваю ликбез Наде.

– Ой, что я наделала?! Вы это в «Курьере» писать будете? – напугалась она.

– Нет, успокойся. Зачем после презентации, аллилуйи в библиотеке я буду писать. Где-нибудь в другом месте и позже.

И сейчас я думаю, почему Надя так написала? И теперь я жалею, что сказал ей это. Если Надя изучая материал о Зая-Пандите допустила такой прокол, то что говорить о приезжих и говоривших московских критиках, которые многое не поняли о чем спектакль и кто такой Зая-Пандит. В журнале «Страстной бульвар» (Москва) критик Никольская пишет (смотрела в Элисте): «Зая-Пандит ходит как монах и одет в монашескую одежду». Она не поняла, что Зая-Пандит лама и о чем спектакль. В Москве, в СТД (Союз театральных деятелей) при встрече в курилке сказал ей: «Почему вы пишете Зая-Пандит, как монах? Он и есть монах, лама». Никольская бросила сигарету и, не ответив, ушла с подругой в кабинет. Но я позже сказал шефу журнала, что критик допустила ошибку. Но там цеховая защита.

– Нахлебался я с вами девочками, с членами худсовета, – говорю ей. Надя смеялась и возражала: «Не было у нас «бараньего единодушия», как вы любите выражаться. Надя веселая. А мне это и надо. Чтобы не впадала в уныние. Закончили беседу весело и расстались по-доброму. Вдруг 16 октября 2016 г. звонит Надя и говорит: «Я в ресбольнице. Сейчас можно зайти?».

– Конечно, Надя! – а сам думаю «зачем»? Всё обговорили вроде. В первую встречу у меня дома 12 октября, я старался не сильно нагружать её о книге. Но появились кое-какие мысли.

– «Сколько лет ты работала в театре?» – спрашиваю у Нади. «Мы с Кларой Сельвиной проработали по 8 лет. В разное время. Потом я ушла из театра».

– У тебя, Надя, книга композиционно построена правильно. Молодец! Введение. Истоки. Начало. Жаль, пропущен момент создания самодеятельности студентов в г. Саратове. Там С. Каляев начинал свою театральную биографию. Потом его отправили в Астрахань в техникум искусств. Позже он стал директором театра.

Во введении сразу слова Кугультинова о спектакле «Өнчн бөк». Вначале на 1-й странице надо было указать – 1936 год. Это важно. А то многие спрашивают меня: «Когда калмыцкий театр открылся?». Я тебе говорил, когда ты программки брала: «Надя, пиши по этапам. По движению театра. Не прыгай по разным временам. У меня книга, которая, наверное, никогда не выйдет, написана импрессионистично. Последовательности нет. Я сознательно избегал этого. Эпизоды, выскочившие из подсознания. У тебя другое. Следуя по этапам, периодам ты отмечаешь какие были спектакли, но нет выводов какие спектакли были вехами в данный период. Следуешь по программкам. Какие-то спектакли расшифровываешь, но субъективно. Например, спектакль «Воззвание Ленина». Все ровно. Делаешь акцент на те спектакли, которые не очень прозвучали и не имели успеха в продвижении театра. Например, «Сердце матери», «Любовь с препятствиями», «Убей меня, голубчик».

«Сердце матери» Балакаева ставили дважды. И дважды эта сказка не имела успеха. Нет характеров, мельтешня эпизодов. Какие-то псевдотанцы. С движениями рук с намеком на индийскую пластику. В общем, дилетантство. Я тебя утомил, Надя?» – «Нет-нет, – вежливо ответила она.

– Когда нет итогов о веховых спектаклях по этапам, то не лучше было бы написать спектакли по названиям и годам в одном списке поочередно и всё. Ты, правда, останавливаешься на каких-то спектаклях. Но это поверхностные зарисовки. Как, например, со спектаклем «Зая-Пандит». И, кстати, мои спектакли «Клейменые годы», «Выселение», «Аюка-хан», «Городовиков» ты, походя, пробрасываешь и никакой оценки. А эти спектакли имели успех. Правда, показывали 5–6 раз. Специально так делали. «Городовиков» прошел в театре 5 раз и два спектакля в Ики-Буруле и в Яшкуле. Что это? Вот тут была дискриминация руководством театра моих спектаклей. Директор В. Яшкулов специально не делал прокат спектакля.

Давай по книге, стр. 103. Ты пишешь «указ Илюмжинова о преобразовании Национального театра в музыкально-драматический». О каких внутренних противоречиях ты пишешь? Их уже не было, этих противоречий.