О театре и не только

Побогаче отправляют свои чада учиться, а потом и жить в дальние страны, города (и это надо). Но они не возвращаются. Цивилизация тянет в мегаполисы. Там комфортней. А без нации, без родины, без языка можно прожить и так. У меня было много возможностей жить на стороне, но всю жизнь проработал на Родине. И не было никакой ностальгии, ни долга, ни патриотизма. Почему тянуло домой, не знаю. Это было в подкорке. Я уже не в том возрасте, чтобы темнить. Конечно, и такой фактор, что мать старенькая, не мешал. Она не удерживала меня, не настаивала на том, чтобы я жил на своей Родине. Меня просил остаться на ленинградском филиале фирмы «Мелодия» директор и предлагал мне пост замдиректора. Я был прописан в Ленинграде. А это уже все. Меня могли принять без лишних проволочек. Директор фирмы «Мелодия» Александр Аверьянович Слепнев работал солистом в Мариинском (Кировском) театре и преподавал в театральном институте. До консерватории и театра Александр Аверьянович жил в Бурятии, среди бурятов и поэтому он ко мне прикипел и изучал меня в течение трех лет. Когда я заканчивал институт вдруг предложил пост. «Ты честный, не будешь воровать». «А что и у вас воруют пластинки?» – озадачил я его вопросом. «Если бы только пластинки», – ответил директор. Он знал что говорил. Мы жили рядом в Ленинграде на улице Декабристов, а встречались в бане за чекушкой с воблой. Но не сложился наш тандем. Я был молодой, струсил.

Когда начинается разговор об языке, я не участвую в дебатах. Поговорили и разбежались. Споры как об Марье Ивановне или как варить уху. Урок спора не идет на пользу. Лучше побеседовать с единомышленником и получишь хоть какую-то информацию о проблеме языка.

В истории никогда не затихала полемика вокруг судьбы языка. И в прошедшие века народы были озадачены этой проблемой. Однако одних эмоций мало, необходим серьезный анализ и действия, поступки. Если народ теряет интерес к родному языку – его надо заинтересовать. Это архисложно. Время и обстоятельства не в нашу пользу. Почему исчез латинский язык, какие подводные течения и обстоятельства помешали ему выжить, мы не знаем. Тогда не было ни СМИ, ни радио, ни телевидения. Исследования ученых не обстоятельны, не фундаментальны. Причины не известны.

Закат калмыцкой литературы

Калмыцкая литература исчезает. Молодых знающих язык практически нет. Прерывается связь поколений. Вот о чем горевал народный поэт Калмыкии Санджи Каляев. «Мы уйдем, кто будет после нас?» – повторял Санджи Каляевич. Он не предчувствовал, а констатировал факт. Это было лет тридцать назад.

Надо хоть деньгами соблазнять калмыцких авторов, чтобы сподвигнуть на «подвиг писания». Напишет калмыцкий автор пьесу – получай три тысячи. Месячный оклад сторожа.

Я за пьесу «Зая – Пандита» получил три тысячи через три года после премьеры и почему-то в Дворце профсоюзов. Что за химия? Мне уже было все равно, где получать и сколько. Так же было и за пьесы «Аюка – хан» и «Выселение». А за сказку в стихах «Волшебная стрела» и после постановки и проката не получил ни гроша. Вот он стимул для развития калмыцкой драматургии. Пусть пишут хоть на русском, благо пока еще есть переводчики. Но надо хоть как-то оплачивать труд.

Драматургия – это хлеб театра.

Мы, театры, поставлены в такие обстоятельства. Зависим от пьес. Когда работает режиссер с драматургом ну хоть символически, тоже надо оплачивать. Говорят это обязанности режиссера. Одно дело, если принес в театр драматург В. Розов или А. Арбузов, или Н. Коляда. А есть драматурги, где надо перелопачивать всю пьесу. Вносить свои знания, да еще убеждать, мягко говоря, малограмотного драматурга как лучше сделать, что убрать. А если драматург написал одну пьесу – и ее поставили. Всё. Туши лампу. Живой классик. Ну почему режиссер должен помогать драматургу за спасибо? Кто помогает режиссеру? Это чиновники в министерствах придумали этот вид работы с драматургом. И потом это стало неузаконенным законом. Почему? На Западе этот вид работы входит в контракт и оплачивается. А как оплачиваются драматурги в Калмыкии? По наитию. От лукавого. Насколько знаком в министерстве с чиновниками. Какой вес в обществе. Адыгейский актер Чапай (это имя, фамилию забыл) написал две пьесы. Получил за каждый опус по 30 тысяч рублей. Это было в 1999 году, а сейчас 2008 год. У нас платят и сейчас по три тысячи рублей, как и в советское время. Один директор писал четырех – пятистраничные пьески для детей. Пьески мягко сказано. Драматургии никакой. Сколько получает? Коммерческая тайна. Из какой кассы даются деньги, тоже коммерческая тайна. Одно дело из министерской кассы, другое – если из театральной.