О театре и не только

Филиппов, подумав, направился к Литейному проспекту. Подходим к театру «Драмы и комедии» на Литейном. Подожди – опять сказал Сергей Николаевич и скрылся в театре. А здесь главным режиссером работал Григорий Израилевич Гуревич, который в одно время преподавал в калмыцкой студии. Стою и опять думаю: «Хорошо бы увидел меня с Филипповым Григорий Израилевич». Не случилось. В это время Сергей Николаевич пробасил: «Непруха, репетиции закончились. Мой друг ушел». И мы двинулись в сторону Невского. Здесь он попрощался со мной и исчез, хотя я был готов бродить со знаменитым актером хоть до вечера. Какая-то была проблема у него. Из разговора я понял, что не выпить хотел актер, не денег искал, а что-то было очень важное.

Душевная тоска актера

Прошло несколько лет. Я уже работал в Элисте. Приехал я как-то в Ленинград к дочке, и с друзьями рванул на «Ленфильм». А вдруг кривая вытянет, и в массовку возьмут. Сидим в ленфильмовском буфете с актерами и с Сережей Заморевым из театра «Ленсовета» и вдруг в проеме двери появился Филиппов. Окинул взглядом всех и скрылся. Я вскочил и за ним. Догнал, поздоровался и радостно брякнул: «Вы меня помните?». «А-а-а, акимовец! Уже загорел?» – небрежно бросил Филиппов.

– У нас жара. А я всегда такой копченый – сказал я.

Любимец публики расплылся в улыбке. «Пошли», – скомандовал он, а я, забыв про приятелей в буфете, ринулся опять с Филипповым, как раньше. Зомбировал он меня что ли? – пронеслось в дурной башке. В этот раз в кармане лежали ассигнации. Угощу, думаю, знаменитого артиста. Пошли по Кировскому проспекту. «Зайдем к другу. Хороший мужик», – сказал Сергей Николаевич. Пришли. Филиппов: «Знакомься, оператор». Хозяин протянул руку и не представился. Так обычно делают знаменитости, вроде Смоктуновского или Евстигнеева. Чего представляться, мол, и так все знают в лицо. И этот не представился, как будто он знаковая фигура. Брезгует. А в глазах подтекст: «Чего это Филиппов этого азиата привел?».

В зале накурено. На стенах фотографии со съемок. С Филипповым все здороваются, обнимаются, а я, как ординарец Сергея Николаевича, стою. Хозяин поставил стул для Филиппова, а он посадил меня и пробурчал на хозяина-оператора: «Невежда, расист!». Все захохотали. «Да, я сам на «Ленфильме» под прессом дискриминации», – оправдывал свою оплошность оператор. Он был из той не безызвестной национальности. Оператор этот снимал, по-моему, «Укротительницу тигров». Вспоминали съемки, артистов Кадочникова, Касаткину ну, естественно, и Филиппова.

Филиппов – это касса, афиша, публика! – кричал подвыпивший актер Суснин. Сергей Николаевич не пил, и сидел молча, как отрешенный. Он почему-то быстро свернул встречу и вскоре мы оказались на скамейке, в тени у метро Петроградская. «Не люблю большие компании, они же, кроме «Укротительница тигров», не знают где я еще снимался, – негодовал актер. – Кстати на эту картину меня устроил Павел Кадочников». Режиссер утвердил без проб, и Филиппов бросил взгляд вдаль и замолчал. Как мне показалось, его длинный нос уныло повис. После «Карнавальной ночи» совсем проходу не давали на улице.

– Ты видел, фильм-то? – не глядя на меня, спросил Сергей Николаевич.

– А как же, там вы великолепно сыграли пьяного астронома! – ответил я.

– Вот-вот! Пьяный астроном, потом гастроном – перебил меня актер. После стали давать роли пьяниц, скандалистов. А я спокойный, тихий, – и сам рассмеялся. Я же не Питерский. С Волги, из Саратова. У нас там ширь, даль! А тут колготня, тщеславие, конкуренция! Родители у меня простые, а я был хулиганистый. Было дело, из школы выгоняли. Серную кислоту с опилками железными смешал, вонь на всю школу…. Потом остепенился. И вдруг меня потянуло в балет. Ходил в кружок. Балеруном захотел стать. В 30-е годы приехал в Москву. Там походил в балетную школу, оказалось, что у меня слабое сердце и танцевать нельзя, а ведь подавал надежды. А потом посоветовали ехать в Ленинград в училище. В общем, после училища ребята по знакомству устроили к Акимову в Театр Комедии. Акимов сделал меня человеком, актером. И вот более 30 лет у Акимова на хорошем счету – и замолчал.

– Хочется сыграть что-нибудь стоящее, а мне суют всяких поганок! – нарушил молчание Сергей Николаевич. – Я всю жизнь хотел сыграть положительную трагическую роль, а мне доставались одни мерзкие типы. Я даже плакал, когда узнал, что главная роль в фильме «Когда деревья были большие» досталась Юрию Никулину. Да, с моей физиономией Гамлета не сыграть. Но что-нибудь стоящее могли бы…. Вот Петя Алейников сыграл в кино Пушкина – зарубили! А какой был Пушкин! Алейников талант! Айсберг! – и снова затих.

А я тут же встрял и брякнул: «Вас, Сергей Николаевич весь Советский Союз знает».

– Знаю, знаю, – он закурил снова. Наступила недолгая пауза. – Сколько мы с тобой знакомы? – через некоторое время спросил Филиппов. – Лет 7 с перерывами, – ответил я. -Теперь у меня есть представление о калмыках. Я узнал, что ваш народ пострадал. Зла не держите на нас? – и посмотрел на меня.

– Система была такая. Власть так решила – выкрутился я.