О творчестве братьев Стругацких

Еще в детстве в какой-то критической статье я прочитала, что повести «Малыш» и «Парень из преисподней» представляют, пожалуй, «самые бледные из миров Стругацких». Сейчас я уточнила, фамилия автора этой статьи был некто А. Шалганов3. Кто такой этот А. Шалганов, чем он занимался? Ну да бог с ним! Тем не менее, эту же фразу в своей монографии процитировал и такой серьезный исследователь творчества братьев Стругацких как В. Кайтох. Само объединение этих двух очень разных повестей – «Малыша» и «Парня» – представляется мне весьма сомнительным. Но что касается мира «Малыша», то этот мир действительно «бледен», но не в силу его неразработанности или отсутствия мастерства у авторов. Мир повести сознательно аскетичен, выморожен (высушен), минимизирован, стерилен. Но эта стерильность является необходимым условием как для поднятой – сугубо теоретической проблемы – так и для описания цивилизации – абсолютно чуждой землянам .

Борис Стругацкий в «Комментариях к пройденному» сокрушался, что повесть совершенно аполитична. Действительно, время было такое, что писать об актуальных политических и социальных проблемах, а тем более публиковать такие произведения было трудно. Повесть писалась в 1970 году, когда хрущевские реформы уже были практически свернуты. Стругацкие с их творчеством никак не вписывались в существовавшую систему. В результате «Сказка о Тройке» и «Улитка на склоне» были один раз опубликованы и тут же запрещены. А сами Стругацкие были вынуждены отказаться хотя бы на какое-то время от обращения к животрепещущим, остросоциальным проблемам. В итоге АБС «мучились мыслью о том, что выпуская «нейтральные», внеполитические вещи, мы как бы занимаемся коллаборационизмом и против собственной воли поддерживаем – молчанием своим, внеполитичностью, добровольной своей самоустраненностью – этот поганый режим. Но мы уже не могли не писать… А так мы все-таки сохраняли хоть мизерную, но все-таки возможность сказать то, что говорить было при прочих равных условиях не разрешено, да и негде…» («Комментарий к пройденному»).

В результате центральной проблемой повести стала проблема сугубо теоретическая – проблема контакта двух цивилизаций, находящихся неизмеримо далеко друг от друга по вектору временного развития, и к тому же гуманоидной и негуманоидной (предположительно?). Что представляли из себя обитатели планеты Ковчег, до того как перешли на тот виток эволюции, с которым столкнулись земляне (разноцветные усы, торчащие из-за горизонта), ни читатели, ни члены проекта «Ковчег» так и не узнали. Вымороченные пейзажи безжизненной планеты прекрасно подходят в качестве декораций к решению сугубо теоретической проблемы Контакта. Обстановка идеально соответствует проблематике повести. Проблема контакта с негуманоидной цивилизацией на данном витке развития человечества – это проблема абсолютно абстрактная, с которой земляне может быть никогда и не встретятся – есть предположения, что наш разу абсолютно одинок во Вселенной. Планета абсолютно пустая (никаких хищников, микробов, метеоритной опасности) – никакие приключения тела не отвлекают героев от приключений духа.

Контакт в итоге не состоялся. Или был изначально невозможен? Жители планеты через своего посредника – Малыша – дали понять, что не хотят идти на контакт. Сверхцивилизация Странников, установившая автомат, расстреливающий любой корабль, который приближается к данной планете, по-видимому, также была категорически против любого контакта с ее населением. Но это не единственный случай в мирах Стругацких, когда потенциальные космические братья отказываются от контакта с землянами. Это скорее типичная ситуация. Тагоряне прекратили дипломатические отношения с Землей, когда им стало известно, что та пошла на рискованный эксперимент с активацией генетической бомбы Странников («Жук в муравейнике»). Спустя примерно 60 лет голованы полностью отказались от контактов с землянами без объяснения причин («Волны гасят ветер»).

За 100 с лишним лет перед этим экспедиция «Таймыр-Ермак» не сумела понять загадочный мир Планеты Синих Песков. «Планета Синих Песков с ужасающей отчетливостью встала перед его глазами…Совсем чужая. Она была покрыта океанами тончайшей голубой пыли, и в этих океанах были приливы и отливы, многобалльные штормы и тайфуны и даже, кажется, какая-то жизнь … И ни одной тайны не открыла людям Планета Синих Песков» («Полдень»). Что же касается гуманоидных братьев по разуму, которых стремятся облагодетельствовать прогрессоры, то они совершенно очевидно против этого контакта. В диапазоне мнений:

Будах: Тогда, Господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными…или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.

Дон Рэба: Может быть, вы дьявол. Может быть, сын бога… А может быть, вы человек из могущественных заморских стран: говорят, есть такие… Но я…могу убить вас. В любую минуту. Сейчас. Завтра. Вчера. Это вы понимаете? («Трудно быть богом»).