Объяснение в любви

Перечитала сохранившиеся свидетельства из разных лет моей «экранной жизни». Перечитала и подумала, что вырванные из ее контекста очерки эти при всей добросовестности их авторов сохраняют лишь внешнее правдоподобие фактов.

Как-то газета «Кировская правда» взяла у меня интервью в связи с передачей «От всей души» из города Кирово-Чепецка и напечатала под заголовком: «Каждая передача — столько счастья!»

Не отрицаю, возможно, именно этими словами я попыталась выразить свое внутреннее состояние. Но прочтешь такое интервью и сама себе позавидуешь — вот человек парит себе в облаках счастья!

Я действительно счастливый человек, но природа моего счастья совсем другая — трудная.

Один пример. Как-то я принесла своему восьмилетнему сыну (он тогда болел) зайца Тепу. Тепа разговаривал с Митей голосом его мамы, но мама в тот момент для сына не существовала… Сентиментально? Да. Но, простите за нескромность, значит, маме вместе с актрисой, озвучивавшей зайца в передаче «Спокойной ночи, малыши!», удалось вдохнуть в Тепу живую жизнь.

Очень не хочется, чтобы эта амплитуда от детских передач, которые я тоже веду от всей души, до передач, в которых слова эти вынесены в заголовок, измерялась лишь сантиментами и фанфарами. Есть в моей работе и сантименты и фанфары. Есть. Я не стыжусь их. Без них много бы потеряли человеческие сердца. Но когда они обнажены, извлечены из творческого процесса, из них выхолащивается содержание, они из живых чувств превращаются на бумаге в стертые слова, выходящие в тираж. Тогда становится неловко.

Может быть, поэтому я решилась написать книгу?! И поэтому тоже.

СО СТУКОМ ИЛИ БЕЗ ОНОГО?

Пишу эти записки и попутно просматриваю интервью, которые в разное время брали у меня журналисты. Есть и публикации в книгах. Одна из них называется: «Люди, которые входят без стука». На обложке фотографии С. Виноградовой, Ю. Фокина, С. Смирнова, А. Каплера, В. Вишневского, В. Панта и В. Леонтьевой. «Я прихожу к людям в дом, вхожу без стука, как гость, которому, я надеюсь, рады». С легкой руки Каплера эти слова перекочевали в название книжки. Но я решительно не хочу входить в дома без стука — есть в этом что-то фамильярное. На самом же деле это не так. Незваному гостю, позвонившему или постучавшему в дверь, неудобно сказать: «Простите, но вы не вовремя». С нашим братом все обстоит проще: поворотом ручки, легким нажатием кнопки в любую секунду телезритель может пригласить нас в гости или прервать наш визит.

Однажды я ехала в такси на Шаболовку. Всю дорогу молчали, шофер оказался неразговорчивым. Подъехали, хочу расплатиться, а водитель вдруг говорит:

— Со своих денег не беру. Сами посудите, у меня день рождения — вы моя гостья, я болен — вы меня навещаете, мои дети хотят услышать сказку, и вы опять приходите.

Очень теплое воспоминание осталось у меня от встречи с этим человеком.

Так разве даже в такой дом, где считают меня «своей», я прихожу без стука?

А МНЕ НЕ СТРАШНО…

В шестидесятые годы несколько преувеличивались страхи ведущих перед телевизионной камерой. Камеру называли коварной, красный глазок сравнивали с глазом удава или циклопа, прямому репортажу в эфир искали аналог в цирке, когда исполнитель работает под куполом без лонжи и зритель как бы вместе с ним переживает риск и опасность. Нам задавали такого рода вопросы: «А вас никогда не охватывает состояние паники во время передачи?» Или: «Что испытывает человек перед камерой в студии?» Не придет же никому в голову спросить актера, какое чувство он испытывает на сцене, когда открывается занавес.

Один из литераторов (видимо, из добрых чувств ко мне) написал, что «Леонтьева так «болеет» за свои передачи, что перед каждой заболевает физически! Не было почти ни одной передачи, когда бы перед началом записи она была совершенно здорова».

Преувеличение. Я действительно не сплю ночь перед записью, но бессонница и отсутствие аппетита ничего общего не имеют с нервным шоком. Это творческое волнение. Оно естественно, неизбежно и многим знакомо, каждый его переживает по-своему.

В свое время Сергей Сергеевич Смирнов сказал о Нине Кондратовой: «Кивнуть глазку телекамеры для нее так же естественно, как сказать на улице знакомому — здравствуйте!»

Какая добрая и простая формула.

В книге В. Саппака «Телевидение и мы» много написано о работе дикторов, в частности о моей. Боюсь показаться нескромной, но фразу, которую сейчас процитирую, помню наизусть: «Итак, телевидение, год 1960-й. Если бы у меня спросили, что более всего другого мне интересно на телеэкране, я бы, не задумываясь, ответил: диктор Валентина Леонтьева. (Трудно передать, какие чувства эти слова у меня вызвали!) По известному закону психологии нам интересно не то, что мы знаем вполне, и не то, что мы не знаем вовсе. Нам интересно только то, что мы уже знаем, но знаем недостаточно. Мы вроде бы знаем о Леонтьевой, о Шиловой очень многое. И не знаем почти ничего. Закон неполного знания, стремящегося стать полным, действует здесь в самом своем чистом виде».