Объяснение в любви

В своей книге Саппак делится впечатлениями от одной передачи, в которой дикторы читали произведения А. П. Чехова. Я тоже в ней участвовала. Саппак пишет: «Леонтьева вдруг перестала быть мне интересна. Она интересна как раз тем, что воспринимается не как актриса».

Здесь сформулированы эстетические критерии работы диктора, который должен оставаться самим собой. В этом-то и проявляется его мастерство.

Не буду лукавить, прошло немало лет, прежде чем многие мысли Саппака стали моими собственными. Теперь я знаю: «Нет ничего более насущно интересного и практически важного, чем все то, что связано с характером и смыслом общения экрана и зрителя».

С Владимиром Саппаком я не была знакома. Мне рассказывали, что, когда его спросили: «Знакомы ли вы с Леонтьевой?», он ответил: «Нет, боюсь разочароваться».

Не могу простить себе, что это знакомство не состоялось. Мы, дикторы, не избалованы конструктивной критической мыслью — нет, не рецептами, не регламентациями, а критериями, которыми можно поверять, что ты делаешь и как ты это делаешь. Надо было поблагодарить человека, первым взявшего на себя труд осмыслить контакты телевидения и его зрителей.

«Телевидение и мы» — настольная книга многих из нас.

Кому приятно, когда тебя незаслуженно хвалят, как горько, обидно, когда огульно охаивают твою работу, и как бесконечно важен пристальный доброжелательный взгляд, который тебя и поддержит, и перспективу нарисует, и предостережет вовремя!

В те годы критики, писавшие о телевидении, мало способствовали его развитию. Например, после передачи «От всей души» из Тимановки один из рецензентов писал: «Можно спорить, органична ли для телевидения такая форма передачи». Наверное, стоило спорить, но не увидеть в ней даже росток! Стоило ли писать подобные рецензии?

А Виктор Орлов в «Литературной газете» вообще ставил под сомнение сам факт существования телевизионного кинематографа. Послушайся бы его тогда — и не было бы у нас «Семнадцати мгновений весны», «Как закалялась сталь», «Вечного зова»…

Наряду с сердечными, теплыми письмами часто получаю и такие:

«Уважаемая редакция! Бесспорно, передача "От всей души" интересна, и, очевидно, в дальнейшем она должна быть продолжена, но также бесспорно — усовершенствована. Что надо иметь в виду при этом: ведущая слишком эмоциональна, у нее не речь, а "плач Ярославны". Она, очевидно, думает, что своими эмоциями доходит до сердца и души слушателей?! Но, увы, за полтора часа она, прямо скажем, надоедает и превращается в свою противоположность — приторность! А когда человек пресытится даже вкусными вещами, ему тошно не только ощущать это кушанье, но и смотреть на него. Во-вторых, создается впечатление, что дикторша упивается своей дикцией, плачем Ярославны и т. д., и опять у зрителя ощущение приторности».

Письмо пришло из города Пушкина Московской области.

Или вот:

«Прочли мы сегодня статью В. Леонтьевой "Как для взрослых, только лучше" в "Вечерней Москве" и стало уж очень неловко — таким беззастенчивым самовосхвалением веет от нее.

Будто и не вложили свой труд в эти передачи авторы — писатели, поэты, мы не знаем, кто именно. Но хоть бы слово о создателях этих передач — ведь и ваш редакторский аппарат, вероятно, не зря трудится над передачей. По этой же статье получается, что одна незаменимая дикторша, ведущая эту программу, все это создает. Кстати, а почему бы не привлечь к этим передачам группу артистов, талантливых специалистов именно этого дела?»

Не скрою, очень неприятно получать такие письма. И, работая над своими записками, я все время думаю о том, чтобы не умалить заслуг других и не превозносить собственных. Однако пишу я о своей работе, а работа диктора, ведущей венчает то, что сделано сценаристами, редакторами, операторами, звукорежиссерами, художником, режиссером, инженерами.

Но вот письмо из Новороссийска:

«Простите, что я не смогла лично поблагодарить создателей "От всей души" за все, что вы сделали для меня, для нас, новороссийцев. Тогда, потрясенную и счастливую, меня удержал и унес куда-то людской поток, и только уже дома, разговаривая с Хосе, я жалела, что не добралась к вам. Когда милая женщина, Марьяна Эммануиловна (наш сценарист и редактор М. Э. Краснянекая. — В. Л.), принесла мне пригласительный билет "От всей души", ни словом не обмолвившись о встрече с Хосе Домингесом, я была уверена, что я только гостья и услышу о своих ветеранах, живущих в 90 городах, селах, краях, аулах, дорогих мне людях десантной 18-й армии. Я с большим интересом слушала рассказ о моих земляках — новороссийцах.

Вы видели мою растерянность и смущение, когда я последней пришла на сцену из своего 5-го ряда. Была уверена, что случилось недоразумение. Думала, как мне незаметно уйти, — ведь меня в городе все ветераны знают. И вдруг Леонтьева обратилась ко мне как к старой знакомой. Я была так потрясена, что от волнения не могла говорить, ноги подкашивались, я плакала и смеялась…