Лимбо осторожно, стараясь не заскрипеть пружинами, поднялась с кровати. На стеллаже нашла свой плюшевый рюкзачок, который на день прятала, закапывая там в куче тряпья, достала из него коммутатор, выключила свет и в темноте вернулась на прежнее место. В который раз подумала, что надо бы раздобыть где-нибудь настольную лампу, или бра, чтобы не путешествовать в потемках, и снова остудила себя соображением, что ничего подобного здесь не найти. Ну, какое бра, откуда? Кстати, отблеск экрана коммутатора, как он ни слаб, в темноте все же заметен, и хорошо бы его замаскировать более сильным и легальным светом. Хоть Пыря, как казалось, не контролировал — во всяком случае, пока — ее работу с компьютером, индивидуальные ее занятия и связи вряд ли одобрил бы. Что ж, положение ее вынуждало соблюдать конспирацию. В общем, она пристроила прибор на коленях, а над ним из одеяла соорудила нечто вроде колпака, или тубуса, какие бывают на осциллографах, чтобы дисплей скрывался внутри и не отсвечивал, и только тогда его включила. Ну, что, поехали?
Все сразу заработало, как она и рассчитывала. Соединение установилось, и она уверенно вошла в привычный ей мир, полный фальшивых личностей, скрывавшихся за анонимными, ничего не говорящими никами.
И в следующий момент ей показалось, будто кто-то снаружи, из коридора, осторожно, но с силой едва не чрезмерной, тянет за ручку ее двери. Лимбо рывком опустила крышку коммутатора и замерла в чутком напряжении, сердце сумасшедше заколотилось в груди ее, и, подумав, что такой грохот невозможно не услышать, она схватилась за него руками, утихомиривая и приглушая. Дверь не издала ни звука, ни скрипнула, ни охнула, но Лимбо буквально ощутила, как та напряглась под нажимом внешней силы. А потом все вдруг пропало. Сила отпустила и отступилась, не рискнув, видимо, проявить себя открыто, а дверь, она прямо почувствовала это, точно человек, охнула и расслабилась. На самом деле, конечно, это Лимбо обмякла и осторожно, сложив губы трубочкой, выдохнула.
Ох, как ей было страшно! Очень страшно. Страх пронзил ее пикой, ударил куда-то в низ живота и оттуда резанул кверху, так что грудь снова будто остекленела. Это странное отвратительное ощущение изморози изнутри! Кто же тут бродит по ее душу, гадала она, прорываясь сквозь озноб. Какой ужас, какой кошмар выискивает ее тяжелым взглядом? Или это она сама себя запугивает? Мазафак! Не запугаете! Достала нож из-под подушки, потискала в ладонях его изогнутую, как рог, рукоять, напитываясь решимостью стоять за себя до последнего, и сунула в карман халата. И вздохнула. Защищаться она, конечно, будет, но лучше все же избежать всего этого. Всего, что возможно, плохого, лучше избежать. И вообще, ей надо постараться сохранить ясную голову, не дать выбить себя из колеи. Если удастся совладать с собой, она решит все задачи, нет — значит, нет. Но тогда пусть пеняют на себя. Потому что, черт ли сладит с бабой гневной? Она точно знала, что ей, в случае чего, удержу не будет.
Почувствовав, что за дверью никого больше нет, что постороннее присутствие самолокализовалось и самоликвидировалось, она помалу успокоилась и вновь открыла коммутатор. Ну, что тут пишут про коллективный разум?
Писали много. Но как-то все не о том.
Первое, что она выяснила, — что вторглась в область, изучаемую наукой бихевиористикой. Господи, ну и названьице-то! А на практике — системное изучение поведения людей и животных в зависимости от влияния на них различных факторов, внешних и внутренних.
Коллективный разум, это, оказывается, не совсем то, с чем они имеют дело. По отношению к людям рассматривают «коллективный разум толпы», в котором без следа растворяется даже самая яркая индивидуальность. Стадо действует по своим законам, главный из которых непредсказуемость. А есть еще неуправляемость. Вот, почему у ментов бытует такой девиз: больше двух не собираться! Три человека вместе уже толпа.
У них же тут совсем другой феномен, который, как ни странно, лучше всего описывался на примере колоний пчел и термитов. Это было очень интересно и попадало почти на сто процентов. Лимбо прямо на рабочем столе завела текстовый файл и набросала для себя в нем несколько тезисов.
Итак, у них есть коллектив, который больше, чем коллектив. Он — колония.
Является ли колония организмов системой? Да, является. Колония в целом может иметь свои чувства, свое настроение.
У каждого члена семьи есть индивидуальные обязанности. Как у Генри, например: руби дрова и ни о чем не задумывайся. Никто никем не командует, все работают. Функция каждого подчинена интересам всех.
Каждая особь является частью общей информационной сети. Что знает и чувствует один, знают и чувствуют все.
Система проявляет признаки разумности. Ага, проявляет. Еще как проявляет!
Вот: закон критической массы. Только при достижении определенного количества членов, сеть проявляет способность к самоорганизации. Каждую особь логично рассматривать, как клетку огромного мозга. Пока необходимые клеточки и в нужном количестве не соберутся вместе, этот мозг не заработает.