Облако возмездия

— Да, — согласился Феликс. — Мне это ни к чему. Давайте поговорим о том, что я знать должен.

— Давайте, поговорим. Для этого вы здесь.

Только теперь, глядя поверх стакана с пивом, Нетрой разглядел того, кого мальцы именовали шефом. Это был мужчина лет пятидесяти, по ощущениям, годов на пять старше его самого. У Нетроя была эта способность, почти безошибочно определять возраст людей по тем отметинам, которые оставляла на их лицах жизнь. Причем, знаки он видел не только внешние, вроде шрамов и морщин, но и те, которые лежали на сердце или судьбе испытуемого. Вот и по виду хозяина, по блеску светлых глаз за толстыми стеклами очков, по спокойной, веской манере держаться и говорить, он сделал вывод, что судьба за его плечами стояла сложная и горькая. И еще чувствовалось, что человек привык повелевать, принимать трудные и жесткие решения — и так же, ни минуты не колеблясь, примет решение о нем. Если еще не принял.

Густые седые волосы, расчесанные на гладкий пробор, чуть отросшие, но видно, что не запущенные, что это такой он фасон держит. И усы, тоже густые, седые и довольно длинные. Худое лицо, бледное, только густой румянец, как два царских медных пятака на щеках. Крупный прямой нос, однако, назвать его носатым, или носаном, это перебор. Бросились в глаза спокойно сложенные на груди руки с чрезвычайно длинными пальцами и тонкой сухой кожей. Руки человека, не только не привыкшего, но которому и противопоказано сжимать в них мотыгу. Также обращала на себя внимание его манера держать спину прямо, так, будто к ней привязали фанерку. Нетрой подумал, что эта особенность могла быть следствием старой травмы или ранения спины. Вот он и на стуле сидел, не откинувшись на спинку, как делает большинство людей, а прислонившись к ней всей долготой позвоночника, вытянув вперед, и перекинув одну через другую, ноги в легких валенках на резиновом ходу. Он и одет был во фланелевую рубаху и меховую жилетку поверх нее. Мерзнет, что ли, подумал Нетрой.

Помимо хозяина, Феликс, хоть и бегло, но окинул более пристальным взглядом и обстановку комнаты тоже. По правде говоря, изучать было особенно нечего, в помещении, кроме стола, из мебели имелся еще только высокий буфет в стиле модерн, светлого дерева, с бронзовой фурнитурой и граненными стеклами в дверцах. Про стол сказать он ничего не мог, кроме того, что тот был круглый по форме и закрыт ниспадавшей чуть не до пола отличной белой жаккардовой скатертью. А вот стулья, да, были выполнены в том же самом стиле модерн. И тут вырисовывался странный выверт психологического портрета, говоря прямо, бандита, явно зацикленного на последнем большом стиле. Или не последнем? Черт его знает. Но, надо полагать, что и дом внешне имеет те же признаки, а, значит, по ним его вполне можно будет найти. Если удастся выяснить… Если будет возможность.

Шеф спокойно ждал, пока писатель рассматривал его в доступном для обозрения интерьере, но не позволил процессу затянуться.

— Ну, что, все изучили? — подвел черту он.

— Я вас узнал, — заявил в ответ Нетрой. — Верней, я знаю, кто вы такой.

— Вот как? — шеф поднял брови. — И кто же я, по-вашему?

— Вы Малецкий. Тот самый, который Ночной комбат.

Хозяин сухо рассмеялся, будто развернул пергаментный сверток. И скоро свернут его обратно.

— Нет-нет, — сказал он, отсмеявшись. — Не приписывайте мне того, чего не нужно приписывать не только мне, но и никому. Моя фамилия Спенсер, если уж на то пошло. Верно, обычно я это не афиширую, но вам скажу, потому что… Потому что вас ведь здесь все равно никогда не было.

— В каком смысле? — Феликс со стуком опустил на стол стакан, из которого намеревался сделать очередной глоток Туборга, да так и не сделал. — Что значит, меня здесь не было? Что вы имеете в виду? Ух, как стало ему тревожно! Как заколотилось сердце!

— То и значит. Ведь вы и сами личность в определенных кругах легендарная, правда? К сожалению, мы с вами никогда не встречались.

— Думаю, не стоит переоценивать мою скромную известность довольно узкому кругу читателей. Нетрой уже ругал себя за то, что похвастался своей осведомленностью, сболтнул про Малецкого. Теперь вот он пытался усмирить сердцебиение и вырулить куда-нибудь на более спокойную воду.

— А ведь я имею в виду вовсе не вашу известность как писателя, действительно, скромную, — спокойно продолжал вести разговор в выбранном русле человек, назвавшийся Спенсером. — И не как победителя мировой серии в покер.

— А что же еще? Не понимаю. Все другие мои достижения глубоко в прошлом. На что вы намекаете, господин Спенсер?

— Я намекаю на другую вашу ипостась, тайную, слава которой гремит по всему причастному интернету миру.

— Решительно не понимаю, о чем вы говорите! И протестую!

— Погодите протестовать. Скажу вашими же словами: я вас узнал. Да, я знаю, кто вы такой на самом деле. Вы Папа Сью.