Облетая солнце

Нельзя сказать, что я не пыталась наладить наши отношения. Не раз ночью, в темноте, превозмогая скованность, я прижималась к Джоку, с нежностью гладя его плечи. Стараясь не смотреть на тени от москитной сетки, грузными чудовищами скользящие по стенам, я целовала его шею и пыталась прикоснуться к губам, осторожно гладя ногой по его ноге. Мне с трудом удавалось проникнуть языком за его сжатые зубы, и я чувствовала привкус виски на его языке. Язык был теплый и какой-то мягкий, точно размятая каша. Это внушало мне панику, но я не сдавалась — обхватив его тело, я старалась проникнуть глубже, целуя его. Он же лежал неподвижно, закрыв глаза, словно ничего не чувствовал. Я целовала его лицо, его глаза. Отдернув ночную рубашку, целовала густые волосы на груди и отважно спускалась ниже — живот, пупок. Мое дыхание щекотало пах, и я замечала, что член его шевелился, в нем вроде пробуждалось желание. Кожа покрывалась испариной, он даже пытался отвечать на мои ласки. Затаив дыхание, я садилась сверху, осторожно опускаясь на его член, даже помогая рукой. Мне казалось, еще немного, и все получится. Но… Слишком поздно. Не успевала я совершить ни одного движения, как замечала, что его член обмяк и все опять сорвалось. Наклонившись, я целовала его, чтобы как-то возбудить, но он отворачивался, отводил глаза. В конце концов, отчаявшись, я соскальзывала с него и укладывалась рядом, одернув рубашку. Я чувствовала себя униженной, просто сгорала от стыда. Я уверена, то же самое чувствовал и он, только не мог показать этого.

— Прости, я не совсем в порядке, Берил, — говорил он сбивчиво. — У меня так много проблем.

— Каких проблем? — спрашивала я недоуменно. — Скажи мне.

— Ты не поймешь, — отвечал он, отвернувшись кетене.

— Нет, Джок, я в самом деле хочу знать, — настаивала я.

— Управлять фермой — это большая нагрузка, Берил, ты должна понять, — отвечал он вяло. — Если у нас ничего не получится, если мы не будем успешны, это будет моя вина. — Он вздохнул. — Я отдаю последние силы.

— Но я тоже не сижу без дела, — возражала я, — Я стараюсь.

— Ну да. Мы делаем все, что можем, не правда ли? — Повернувшись, он быстро поцеловал меня сухими губами, царапнул и снова отвернулся к стене. — Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи…

Я же тщетно пыталась заснуть. Джок храпел рядом, закрывшись в собственном отдельном мирке. А я… Глядя на танцующие на стене тени, я, как никогда остро, ощущала желание вернуться домой, в Грин Хиллс, в мою хижину со старой мебелью, где все было знакомым до боли — даже тени были другими, родными, я узнавала каждую, как старого друга… Мне хотелось убежать из этого неуютного чужого дома, вернуться к себе, в прошлое, повернуть вспять время.

— Клянусь, я представления не имею, что делать с Джоком, — призналась я Дос, когда мы встретились с ней в городе спустя несколько месяцев после моего возвращения. Она была очень занята школьными делами, но я уговорила ее уделить мне несколько минут, чтобы выпить чаю с сэндвичами в Норфолке.

— Прежде я думала, что секс — это самая легкая часть семейной жизни.

— Не скажу, что я сильно разбираюсь в этом. Ты сама знаешь, мальчиков в школе мисс Секкомб нет. — Дос хихикнула. Те же, с которыми я знакомилась на танцах, щипались и лапали, но дальше это не шло.

— Мы с ним совершенно чужие и никак не можем сблизиться, вот что я имею в виду, — объяснила я. — С ним даже нельзя поговорить об этом, он не хочет. И мне кажется, это заботит только меня, его — нисколько.

— Но может быть, он не любит заниматься сексом? — Дос пожала плечами.

— А мне откуда знать? Он молчит.

Я смотрела, как Дос аккуратно снимает вилкой хлебные корочки, оставляя только мякоть с бледно-желтым маслом и ветчиной, и думала, какая же она счастливая, что ей не о чем волноваться, кроме экзаменов в школе.

— У тебя никогда не возникало желания, чтобы вернулось время, когда нам было по тринадцать? — спросила я.

— Нет, слава богу. — Дос скорчила гримасу. — А ты хотела бы этого? — удивилась она. И сама ответила: — Вряд ли.

— Все тогда было куда проще. — Я вздохнула. — Джок в два раза меня старше, он прошел войну. Он же должен отдавать себе отчет, брать на себя ответственность, инициативу. Разве нет? — Я снова вздохнула, чувствуя, как разочарование подкатывает к горлу горьким комком. — Это ведь делают мужчины, это их прерогатива.

— Я не эксперт. — Дос снова пожала печами. — И я совсем не знаю Джока.

— Послушай, приезжай, поживи у нас, — почти умоляла я. — Мне нужна хоть какая-то поддержка. Да и было бы весело. Как в былые времена.

— У меня экзамены, ты забыла? — Дос широко распахнула глаза. — А когда я сдам экзамены, я уезжаю в Дублин, к родственникам матери, и буду жить там целый год. Я же тебе говорила об этом.

— Нет, но ты не можешь уехать! — воскликнула я с отчаянием. — Ты мой единственный друг.

— Но, Бер, может, все не так плохо, а? И ты… — продолжить она не смогла. Взявшись за руки, мы вдруг обе разревелись.