Обмасонивание

Три составные части подобных «инфо. часов», проводимых в каждом моём поселении:

1. Основная часть — собственные дела-делишки. Кто сколько деревов навалял, кто какую глупость сморозил, меню на следующую неделю для общей кухни…

2. Обще-Всеволжская информация. Где и почему погост волки съели, где новый поставили, почём нынче овёс, какие новые кожи кожемяки делать начали…

3. Зарубежные новости. Чисто для общего развития. Удар у лесоруба от этого знания не улучшится. А вот извилины — чуть пошевелятся. Это ж человек, а не лунный муравей от Герберта Уэллса — отработал и спать. До возникновения новой общественной в нём надобности.

Вщиж от нас далеко. Но не «терра инкогнито». Купчики проходящие, наряду с прочими Черниговской земли новостями, моему фактору на западном краю Рязанской земли сказали. Тот поработал ньюсрайтером, и, по итогам брифинга, слепил дайджест. Который запулил баззерам. По ретрансляторам. Без руоминга.

А чего? — В этом секретов каких — нету. Переполнения каналов не случается, а поддерживать уровень трафика необходимо. Иначе у сигнальщиков квалификация падает.

На другом краю земли, на крайнем востоке моих владений, другие связисты притащили Изергену очередной… пресс-релиз.

— Во. Глянь чего в свете белом делается.

Изерген, на очередном собрании, обсудив необходимость снижения потребления муки и возможность увеличения потребления рыбы — ловиться хорошо, промежду прочим объявил:

— А ещё с Черниговщины сообщают: князь Вщижский волей божей помре. Молодой ещё был. Упокой, господи, его душу.

Все перекрестились и пошли новую кадку квашенной капусты пробовать.

Из тысяч людей, до которых была доведена эта новость, лишь я да Софья могли иметь по этому поводу какие-то переживания. Я — потому что во Вщиже бывал, нас там побить хотели. Но я болтался в Луках. А вот Софья…

Не думаю, что Софья сразу кинулась составлять детальный план. Просто известие о вдовстве дочери, помимо чисто материнского желания увидеть своего ребёнка, вызвало ещё одно… даже не мысль, скорее — инстинктивное чувство: ещё одна возможность… ещё один кубик… для чего-то.

Из прежних застольных бесед с погостным попом она знала, что у того есть родственник, из этих же потомственных муромско-рязанско-черниговских попов, который служит в Коломне. Большого ума человек.

Мотивируя тем, что Изерген очень трепетно относится к ритуалам православия, она интересуется у своего попа:

— Можно ли резать в воскресенье скот, если необходимо, или птицу?

На что поп вполне корректно отвечает:

— Воскресенье — чистый и праздничный день, чтобы идти в церковь и молиться, так пусть дела не будут этому препятствовать. А чтобы резать в воскресенье что нужно — нет беды, ни греха, если будет простое воскресенье или праздник, или гости, или что иное — не возбраняется.

Софочка радуется:

— Слава те, господи, не согрешила!

Но просит уточнить:

— Ты у твого родственника спроси. На всякий случай. А то у нас тут олешек пойманный в загоне ходит. Не скот, не птица… Удмурты в гости придут — зарежем. Дозволено ли?

Погостный поп в Софье — тоже души не чает. Не в смысле… как вы подумали, а по христиански: праведная дщерь церкви нашей. Всегда и поклонится щедро, и в делах помощница, просфору, к примеру — кроме неё никто…

«Просфоры следует печь такой женщине: чтобы не блудила, и была бы чиста».

Софочка, конечно, с Ипаем невенчана живёт. Но других тут нет. А они — как муж с женой… И насчёт чистоты… Как у Софочки месячные — вся община без евхаристии. Тело Христово не претворяется. Ибо не из чего.

Нифонт советует Кирику купить новые просфоры на торгу. У нас тут… не окрестности Новгорода — купить негде.

Конечно, есть и неосвященные просфоры — на них можно совершать проскомидию на второй неделе после выпечки. Но кому ж охота чёрствым хлебом причащаться?

Софочка порхает мотыльком. По темам в беседе застольной. И, в какой-то момент, «к слову», выдаёт:

— Жалко вдовицу сирую. Княгиню-то Вщижскую. Уж она-то молода-молодёшенька, одна-одиношенька. Некому вдовицу утешити. Слово доброе сказати, слёзыньки горькие утерети.

Поп, уполовинивший ведёрный самовар, благостно отдувается:

— Ничо, мир не без добрых людей, и тама отцы духовные есть, поуспокоют душу юную, поддержку дадут, поучение уместное…

— Не скажи, не скажи, батюшка. Вдовица-то княгиня. Ей бы вровень утешальника найти… утешальницу. А! Есть же! Княгиня Рязанская. Добрейшая, как я слыхивала, женщина. Даром что немецкого племени. Точно! Вот она-то слёзоньки вдовице новоявленной и утрёт мягенько. И княгиня, и с умом-возрастом, и душа добрая… Ты, как родню-то свою спрашивать про олешка будешь, отпиши — пусть посоветует в Рязань-город идти. Глядишь — и доброе дело получится. Господь с нас за заботу о вдовице безвинной пару-то грехов и спишет.

Сколь много ненужных, несуразных дел совершается на Руси просто от безделья. Чехов, формулируя подобное утверждение, имеет ввиду времена куда более поздние. Но и нынче, из лучших побуждений, в намерении сделать «благое дело», люди творят… разное.

Поп совет Софочки родственнику своему — отписал. Телеграф — передал.