Обращенные к звездам. Прошлое, настоящее и будущее астрономии

Я упала духом, впервые увидев эти статьи, — мы проиграли гонку. Возможно, это мелочное чувство, но кого не взволнует перспектива быть первым! Да, ученые действительно мечтают о новых знаниях, разгадках и открытиях, но никто не хочет оказаться «второоткрывателем».

Тем не менее оказалось, что гонка не закончилась, а только превратилась из спринта в марафон. Никто толком не знал, что делать с быстро собранными данными о SN 2009ip. Все согласились с тем, что с 2009 года мы наблюдали звезду в ее последних предсмертных муках, когда она выбрасывала огромное количество вещества, что издали сильно напоминало разлетающуюся сверхновую. Но никто не мог точно сказать, было ли это событие 2012 года очередным звездным извержением или настоящим взрывом сверхновой. Мнения разделились. Я считала, что звезда действительно взорвалась в 2012 году. Другие убедительно доказывали, что это очередной фальстарт. Мы продолжали обрабатывать данные и публиковать результаты, надеясь отыскать еще какие-то подсказки о судьбе SN 2009ip.

Как ни странно, оказалось, что единственный способ найти настоящий ответ — это подождать. Ждать пришлось несколько лет. После того как SN 2009ip угасла, мы с коллегами вполглаза приглядывали за ее участком неба, ожидая, вернется ли она. Она не возвращалась, но некоторые продолжали наблюдать. И ждать. И снова наблюдать. Спустя десять лет после того, как странная звезда впервые ворвалась (в буквальном смысле) на сцену, никто больше не видел никаких ее признаков, и все же мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, что она действительно исчезла.

Погоня за скоростью научных открытий, безусловно, не свойственна одной только астрономии или даже области сверхновых в астрономии, а некоторая степень конкуренции полезна, поскольку заставляет команды исследователей совершенствовать свои методы. Но иногда соперничество не только не приносит пользы, а превращается почти что в фарс. Несколько десятилетий назад в радиоастрономии началась еще одна космическая гонка, направленная на обнаружение первых следов молекул различных веществ, скрывающихся в межзвездных облаках. Идея стать первой группой, которая найдет, скажем, воду или этиловый спирт, а то и молекулы сахара, была захватывающей. («Астрономы обнаружили межзвездный алкоголь!» — чем не крутой заголовок.) Некоторые исследовательские группы на радиотелескопах обнаружили, что те, кто работает после них, заглядывает в их журналы, выбирает многообещающие объекты и радиоволны, исследует их и потом спешит опубликовать данные, урвав их из-под носа у команды, которая сделала открытие первой, но не подозревала, что участвует в гонке. Это привело к совершенно нелепой кампании уловок и ухищрений, когда ученые намеренно указывали в ночных журналах неверные координаты или записывали ложные длины волн на клочках бумаги, которые «случайно» оставляли в мусорном ведре, чтобы их нашла следующая команда.

Здесь уже вступает в игру простая человеческая природа, и, честно говоря, именно она отвечает за мои фантазии о том, что в Вестерборке я засекла инопланетян, за превращение наблюдения GW 170817 и SN 2009ip в массовую гонку и за спешку, с которой астрономы иногда спешат идентифицировать планеты как сверхновые. Это же захватывающе — опередить всех, первым что-то заметить, испытать это редкое и невероятное чувство озарения. Несмотря на то что после открытия научная работа только начинается (исследование должно быть тщательным и правильным, а не только быстрым), есть особая прелесть в том, чтобы окунуться в драму (а иногда и хаос) на переднем крае науки.

В то же время с расширением возможностей постоянно открываются новые горизонты науки. Вспомним, что первые открытия гравитационных волн были окружены строгой секретностью, а сегодня LIGO буднично отчитывается о сигналах гравитационных волн в Твиттере. Сверхновой звездой уже никого не удивить: их известно уже десятки тысяч, так что обнаружение сверхновой (если только она не будет видна невооруженным глазом) — это захватывающее, но уже не сенсационное событие, и массовые забеги по изучению каждой звездной смерти ушли в прошлое. Изучение больших выборок суперновых остается научно обоснованной задачей, и астрономы всегда рады обнаружить необычную сверхновую, — но охотиться за каждой случайно увиденной сверхновой в отдельности и вламываться ради нее в график чужих наблюдений уже не так необходимо и не так эффективно.

Идеальным инструментом для этого была бы какая-нибудь автоматизированная наблюдательная машина, которая могла бы делать то, что делал Оскар: запоминать участок ночного неба и смотреть, что на нем изменилось. Тогда можно было бы просто направить телескоп туда, где что-то обнаружено, и получить все необходимые данные. В идеале еще хорошо было бы, чтобы ради этих новых и неожиданных наблюдений не приходилось прыгать в самолет или полагаться на щедрость другого наблюдателя в нужную ночь. И было бы чрезвычайно удобно заранее планировать различные наблюдения или вести наблюдение, не находясь рядом с телескопом.