Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга первая. Встречи и знакомства

– Да, это драконовские меры самодура, но со временем ты оценишь плоды такого воспитания, и поймёшь, какое это сильное средство. Потом ещё благодарить за него будете. Обе.

Павел вытащил из Майиного телефона симку, выбросил её, и сказал,

– Купишь новую, и начнёшь с чистого листа, а телефон я буду проверять как дневник.

Этим вечером, закутавшись в платок, Татьяна пришла ко мне, и разрыдалась. Когда я увидела её лицо, то не на шутку испугалась. Шмыгая распухшим носом, она всё рассказала,

– Что делать? Что делать? В милицию звонить? В больницу? На развод? К маме ехать? Майю ударил! Даже собаке досталось. Психует, наверное, что советы применить не может.

Я попросила её посидеть в кухне, зашла в спальню, позвонила Коновалову, и всё ему рассказала. Он воспринял это с интересом, но каким-то не таким. Возможно, он даже ожидал чего-то в этом роде, и стал меня успокаивать

– Не переживайте Вера Максимовна. Парень немного погорячился, но ничего страшного. В целом всё нормально. Вы же психолог, успокойте её, скажите про нервный срыв, неприятности на работе, а это так и есть. Пусть она ему не перечит, он успокоится, и всё войдёт в колею.

Вернувшись на кухню, я так и сделала. Выпили кофе, и Татьяна заметно успокоилась. Когда она уже уходила, я спросила,

– А чем он сейчас занят?

Татьяна ответила зло,

– Спит. И представь, улыбается во сне. Значит, его не мучают угрызения совести.

На работу Павел явился в хорошем настроении. Это не было восторженно–порхающим чувством, просто некая внутренняя энергия создавала уверенность в себе. Он знал, что сегодня у него всё пойдёт как надо, и всё получится. Возле кабинета директора его задержала Марлена Фридриховна,

– Сядь, подожди, я доложу.

Оставшись стоять, Павел назидательным тоном сказал,

– Те. Добавляй те. Сядь – те, подожди – те.

Нажимая кнопку связи, секретарша удивилась,

– Что?

Павла понесло, он хищно вперился глазами в секретаршу, и упёрся руками в стол,

– Что – по малайски задница! Слушай ты! Как там тебя, марля недожёваная! Да кто ты такая, чтобы свысока на меня смотреть, и презрительно фамильярничать? Ты тупая, необразованная, вышедшая в тирах крашеная блондинка считаешь себя выше дипломированного инженера? Очнись, пенёк раскрашенный! Это двадцать лет назад ты могла на людей свысока поглядывать, когда у тебя фигурка была попикантней и мордочка свежее, и когда все знали, за что тебя прежний директор сюда посадил. Глянь в зеркало образина яловая, поезд ушёл, и тебя тут держат то ли из милости, то ли по привычке. И попробуй только ещё раз невежливо ко мне обратиться индюшка вислозадая!

С этими словами он вошёл в кабинет. Директор смотрел на него изумлённо, и вместо приветствия сказал,

– Оказывается за вашей неразговорчивостью, Павел Иванович, прячется немалый словарный запас. Гм! Вислозадая индюшка. И в самом деле, похожа на неё.

Стало ясно, что тирада была услышана по громкой связи. Но Павел не смутился, более того, он понял, что больше не испытывает чувства ученика, вызванного на ковёр к завучу. Он пришёл обсудить дела, и на всякие «ковры» ему было наплевать. Не мальчик. Он сказал,

– Достала уже эта спесивая внучка энгельсистов.

Лев Ефимович удивлённо спросил,

– Кого, кого?

– Ну, вот есть марксисты, троцкисты, сталинисты и прочие уклонисты. А её дед с бабкой были энгельсисты, от Энгельса.

– Первый раз о таком слышу. А откуда вы знаете?

– Чисто случайно. Года три назад в аэропорту во время ожидания разговорился с одним израильским гражданином по фамилии Геккель, который оказался бывшим мужем нашей Марлены. Вот он и рассказал о ней кое-что.

Заинтригованный Лев Ефимович переспросил,

– Стоп! Вы хотите сказать, что Марлена была замужем?

– Была. Целый месяц. Брак был по взаимовыгодному расчёту. Геккелю, тогда ещё советскому еврею, по какой-то бюрократической нужде понадобился штамп в паспорте, а Марлена пошла в ЗАГС ради смены фамилии. Не удивлюсь, если она ему за это ещё и приплатила.

– Даже так?

– Поначалу-то она не очень комплексовала, полагая, что привлекательность форм легко компенсирует неблагозвучность фамилии, к тому же её предстоит сменить. Однако, случилось так, что до Геккеля у неё был серьёзный роман с парнем по фамилии Портянкин. Он по этому поводу тоже переживал, и перед походом в ЗАГС изъявил желание взять фамилию жены, но когда её услышал, то разорвал все отношения.

– Почему?

– Её девичья фамилия Лапоть.

Лев Ефимович захохотал,

– Да уж! Из портянки лаптем стать, тут призадумаешься.

– Марлена поняла, что фамилия может крепко помешать в жизни, и быстро стала Геккель.

– А причём здесь энгельсизм?