Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга первая. Встречи и знакомства

– Вене такого и не выговорить. Это ведь очкарик подсуетился?

– Он, конечно, я сама видела. Ой, Павел Иванович! Взгрейте вы его, наконец. От его выпендрёжа уже тошнит. Тоже мне, гений от мыши!

Лариса давно не ладила с Витей. Однажды она в сердцах обозвала его девственником, и вероятно попала в точку, потому что с тех пор Витя разговаривал с ней только подковырками и в третьем лице. Ларисе хотелось огреть его чем-нибудь тяжёлым. Павел спросил,

– И, что? Он это прямо дядюшке отволок?

– Нет, главному инженеру, а тот уже по инстанции.

Павел стал наливаться злостью. Что ему надо? Неужели на его место целит? Или просто гадит? Эта бумага не имела производственной ценности. Это была чисто политическая интрига, вызов ему, Павлу. Шакалёнок неожиданно оскалил зубки.

После обеда последовал вызов к директору. Подойдя к кабинету, он хотел войти, но секретарша Марлена Фридриховна, надменная женщина потёртого возраста, сказала, что директор уехал, и примет его с утра. Павел раздражённо сказал,

– Можно было предупредить меня по телефону.

– Подумаешь, прошёлся! Невелика шишка.

Раздражение усилилось. День явно не задался. Окружающий мир как будто специально устраивал ему мелкие пакости одну за другой. На проходной к нему придрался вахтёр из-за пропуска. Магазин, куда он обычно заходил, был на ревизии. На пути к другому магазину он за что-то зацепился и порвал брючину. На остановке стояли два хамоватых юнца, один из которых плюнул, и попал ему на ботинок. Другой сказал «Вау», но увидев бешеные глаза Павла, оба испарились. Последней каплей стал взгляд жены, когда он, наконец, переступил порог квартиры. Это был ироничный, учительский взгляд, которым одаривают туповатых учеников. Показывая рукой на диван, где лежала Фирма, Павел заорал,

– Почему собака на диване?

Бровь Татьяны удивлённо поползла вверх, но что-либо ответить она уже не успела. Незабытым точным ударом Павел от души заехал ей в глаз. Она упала на мягкую точку, ощутимо стукнулась о стенку, и, как-то запоздало, коротко взвизгнула. Павла захватила и понесла какая-то горячая волна. Испуганно поджавшую уши Фирму он сбросил с дивана, и отвесил ей доброго пинка с криком «Марш на место». Собака, поджав хвост, прибежала и села на пятачок, указанный Коноваловым. Собравшись уходить, из комнаты вышла одетая Майя, и спросила,

– Ты чего это предок разбушевался?

Сцену с собакой она видела, но поднимающуюся по стенке мать ещё не заметила. Это обращение дочери окончательно показало Павлу его положение в семье. Он был здесь ниже фундамента. Павел схватил Майю за руку и затолкнул обратно в комнату.

– Ты куда собралась?

– К Светке.

– Какой Светке?

– Да ты всё равно её не знаешь.

– А разрешение у тебя есть?

– Чего?

– Разрешения ты спрашивала?

– Да, что я, маленькая что ли? Ну, дела!

– А почему ты позволяешь себе так разговаривать с отцом? Обращение на ты. Предок.

– Папа, ты случаем сегодня не выпил?

Ответом был мощный удар тяжёлой ладонью по лицу, разбивший губы. Майя отлетела к тумбочке. Голос Павла стал каким-то вибрирующим,

– Учти на будущее! За каждое неправильное слово ты будешь получать по губам, и без моего разрешения из дома ни ногой! Ясно? Никуда!

Майю никогда не били, и это стало для неё шоком. А, разглядев налитые бешенством глаза Павла, она затряслась от страха. Сзади прозвучал рыдающий голос Татьяны,

– Ты что? Одурел совсем? Единственную дочь тиранишь!

Павел обернулся и хищно изогнул рот,

– Раз она единственная, так её теперь и воспитывать нельзя? На этом основании ей всё разрешать? Анекдотную блондинку хочешь вырастить? Не позволю!

И он двинул ей в другой глаз. Татьяна рухнула, и, подвывая, поползла в спальню. А Павел набросился на диван, сокрушил его и вынес на улицу. После этого он почувствовал, что злость исчезла, настроение поднялось, а мир приобрёл краски. Зайдя в комнату, он увидел своих женщин, сидящими на кровати. Не зная, что делать, и что думать, они просто сидели и, обнявшись, боялись. Павел скомандовал,

– Чего прижухли? Ужинать!

Подавала Майя, как менее пострадавшая. Павел решился на последний шаг и потребовал,

– Газету!

– Какую?

– Свежую.

И он испытал подлинное наслаждение, впервые за много лет читая газету за едой. Устанавливался новый порядок и, похоже, навсегда.

Когда после ужина у Майи зазвонил её навороченный мобильник, Павел отнял его, и сказал неведомому абоненту, чтобы он забыл этот номер. Майя не выдержала,

– Папа, ты что? Это же друзья!

Ответом был тяжёлый взгляд в упор,

– Совсем тупая? Забыла урок?

Майя прошептала,

– Простите папочка.

– Уже лучше. К маме тоже надо обращаться на вы. Родители тебе не ровня. И вот, что. Слушай внимательно и запоминай. Дружить будешь с моего разрешения. То есть с теми, кого представишь мне лично, и общаться этим человеком будешь только после моего одобрения. Не дай бог узнаю, или увижу, что ты разговариваешь с незнакомым мне человеком, даже если он спрашивает дорогу, то берегись! Я устрою тебе такой курс выживания, что ахнешь.

И, обращаясь к жене, сказал,