Обратный отсчет

– Ты сам сказал: ваша организация хочет убить Люка. Если бы я и знала, где он, ни за что бы его не выдала. Но я не знаю.

– Билли, послушай меня! Я – его единственная надежда. Если хочешь спасти ему жизнь, передай, чтобы немедленно мне позвонил!

– Я подумаю, – ответила Билли.

20.30

У приборного отсека нет ни дверц, ни люков. Чтобы работать с оборудованием, находящимся внутри, инженерам на мысе Канаверал приходится снимать крышку целиком. Это неудобно, однако позволяет сэкономить на весе. Чтобы преодолеть земное тяготение и выйти в космос, спутник должен быть как можно легче, и каждый грамм на счету.

Дрожащей рукой Люк положил трубку на рычаг.

– Ради всего святого, – воскликнул Берн, – что она тебе сказала? Вид у тебя такой, словно ты увидел привидение!

– Энтони говорит, что я – советский агент, – объяснил Люк.

– И?.. – прищурился Берн.

– В ЦРУ об этом узнали и решили меня ликвидировать, но Энтони убедил их, что с тем же успехом можно стереть мне память.

– Любопытная история, – хладнокровно заметил Берн.

– Господи Иисусе! – простонал Люк, совершенно ошарашенный. – Как ты считаешь, это правда?

– Черт, конечно нет!

– Почему ты так уверен?

– Потому что советским агентом был я.

Люк уставился на него, широко открыв глаза. Какие еще откровения его ждут?

– Мы оба могли быть агентами и не знать друг о друге, – проговорил он наконец.

Берн покачал головой.

– Именно ты положил конец моей работе на Москву.

– Как?

– Хочешь еще кофе?

– Нет, спасибо. Что-то голова кружится.

– Выглядишь хреново. Когда ты последний раз ел?

– Билли угостила меня каким-то печеньем. Ладно, забудем о еде – лучше расскажи мне все, что знаешь.

Берн встал.

– Сделаю-ка я тебе бутерброд, пока ты не свалился.

В этот миг Люк ощутил, что в самом деле умирает от голода.

– Не возражаю.

Вместе они вышли на кухню. Берн открыл холодильник и достал оттуда буханку ржаного хлеба, брусок масла, буженину и бермудский лук. Люк почувствовал, как рот наполняется слюной.

– Это случилось на войне, – начал Берн, отрезая четыре куска хлеба и намазывая их маслом. – Французское Сопротивление делилось на сторонников де Голля и на коммунистов, и уже тогда они боролись за позиции в послевоенном правительстве. Рузвельт и Черчилль хотели быть уверены, что коммунисты не выиграют выборы. Поэтому оружие и боеприпасы союзники поставляли только голлистам.

– И как я к этому относился?

Берн положил на хлеб буженину, намазал горчицу, пристроил сверху луковые кольца.

– Французская политика тебя мало интересовала, ты просто хотел разбить нацистов и вернуться домой. Однако у меня были другие планы. Я хотел выровнять счет.

– Как?

– Передал коммунистам весточку о том, где и когда приземлится парашют с посылкой от союзников, чтобы они могли подстеречь нас и отобрать снаряжение. – Берн грустно покачал головой. – Но эти идиоты все испортили. Предполагалось, что нас встретят на обратном пути, как бы случайно, и предложат поделиться по-товарищески. Вместо этого на нас напали прямо на месте парашютной выброски; следовательно, их кто-то навел – и самым очевидным подозреваемым был я.

– Что же я сделал?

– Предложил мне сделку. Я немедленно рву все связи с Москвой, а ты никому и никогда об этом не рассказываешь.

– И?..

Берн пожал плечами.

– Мы оба сдержали свое слово. Впрочем, по-моему, ты меня не простил. Во всяком случае, наша дружба после этого уже не была прежней.

Толстый серый кот, появившись из ниоткуда, уставился на бутерброд и выжидающе мяукнул. Берн бросил ему на пол ломтик буженины.

– Будь я коммунистом, – медленно проговорил Люк, – я был бы с тобой заодно.

– Вот именно.

– Но ведь я мог стать коммунистом уже после войны! – возразил Люк, боясь поверить в свою невиновность.

– Вряд ли. Такое случается с людьми в юности – или не случается вообще.

– А может, я шпионил за деньги?

– Тебе не нужны деньги. Твоя семья богата.

Да, то же говорила и Элспет.

– Значит, Энтони ошибается.

– Или лжет. – Берн собрал два сандвича и поставил их на стол на двух разнокалиберных блюдцах. – Газировки хочешь?

– Конечно.

Берн достал из холодильника и открыл две бутылки кока-колы. Прихватив еду и напитки, Берн и Люк вернулись в гостиную.

Люк набросился на свой сандвич, словно голодный волк, и разделался с ним в одну минуту. Берн с улыбкой наблюдал за ним.

– Хочешь мой?

– Нет, спасибо, – покачал головой Люк.

– Бери-бери. Мне все равно пора садиться на диету.

Люк взял второй сандвич и с наслаждением откусил большой кусок.

– Если Энтони врет, – продолжал между тем Берн, – то зачем он на самом деле стер тебе память?

Прожевав сандвич, Люк ответил:

– Тогда это должно быть связано с моим внезапным отъездом с мыса Канаверал.

– Да уж, на совпадение не похоже, – кивнул Берн.