Обратный отсчет

Энтони охватила ярость. Так вот что! Они обменялись одеждой, и Люк уехал на машине Берна! Его снова провели!

– Идиот гребаный! – завопил он на Берна, готовый пристрелить его на месте. – Ты хоть понимаешь, что натворил?!

– Нет, не понимаю, – со спокойствием, от которого у Энтони потемнело в глазах, ответил Берн. – Объясни мне. Что я такого натворил?

Энтони отвернулся и молча сунул пистолет в карман.

– Подожди минутку, – окликнул его Берн. – Тебе в самом деле стоит объясниться. То, что ты сделал с Люком, незаконно.

– Я не намерен ничего тебе объяснять, черт побери! – выплюнул Энтони.

– Люк не шпион.

– Ты-то откуда знаешь?

– Знаю.

– Я тебе не верю!

Берн бросил на него проницательный взгляд.

– Веришь, – ответил он. – Тебе не хуже меня известно, что Люк – не советский агент. Так зачем же ты делаешь то, что делаешь?

– Иди к черту! – крикнул Энтони и зашагал прочь.

Билли жила в Арлингтоне, зеленом пригороде на вирджинском берегу реки Потомак. Проезжая мимо ее дома, Энтони заметил на другой стороне улицы темный «Шевроле-седан» – служебную машину ЦРУ. Он завернул за угол и припарковался.

Через пару часов Билли вернется домой. Она знает, куда поехал Люк. Знает, но Энтони не скажет. Он потерял ее доверие. Теперь она будет хранить молчание… если только не заставить ее все рассказать.

Быть может, он сошел с ума? Какой-то тревожный голос в глубине души уже спрашивал его, стоит ли овчинка выделки, найдется ли оправдание тому, что он готов сделать. Но усилием воли Энтони подавил сомнения. Свою судьбу он выбрал давно и никому – даже Люку – не позволит сбить себя с пути.

Открыв багажник, он достал оттуда небольшой футляр из черной кожи, размером с книгу, и фонарик-карандаш. Затем вернулся к «шеви» и молча скользнул на пассажирское сиденье, рядом с Питом. Из окна машины были видны темные окна уютного домика Билли. Энтони знал: то, что он сейчас сделает, станет худшим поступком его жизни.

– Пит, ты мне доверяешь?

Лицо Пита, изуродованное родимым пятном, озарилось смущенной улыбкой.

– Что за вопрос? Конечно!

Большинство молодых агентов боготворили Энтони, однако у Пита была особая причина хранить ему верность. Энтони знал, что у Пита были проблемы с законом: однажды, в ранней молодости, он попался с проституткой и получил штраф. Узнав об этом, Энтони обязан был немедленно уволить Пита, однако промолчал и тем самым нарушил инструкцию.

– Скажи, – продолжил он, – если бы ты узнал, что я сделал что-то дурное – или то, что кажется дурным, – ты бы меня поддержал?

Пит ответил не сразу – а когда заговорил, его голос дрожал от волнения.

– Что тут сказать? Мистер Кэрролл, вы для меня как отец. Вот и все.

– Я собираюсь сделать нечто такое, что тебе не понравится. И мне очень нужно, чтобы ты мне верил. Мне нужна твоя поддержка, Пит.

– Все что могу!

– Хорошо. Теперь я иду в дом. Если кто-нибудь появится, посигналь.

Быстрым бесшумным шагом он обогнул гараж и подошел к задней двери дома. Посветил фонариком в кухонное окно. Луч света выхватил из темноты знакомый стол и стулья.

Энтони прожил жизнь, полную обмана и предательства; но при мысли о том, что предстоит ему сделать теперь, его затрясло от отвращения к себе.

Замок на кухонной двери был старого образца, открывающийся с двух сторон; с той стороны в замке торчал ключ. Энтони взял фонарик в зубы, раскрыл свой кожаный футляр, извлек оттуда длинный тонкий инструмент, вроде зубоврачебного зонда. Просунул его в замочную скважину, подтолкнул ключ, чтобы тот выпал с той стороны. Ключ без звука упал на коврик. Энтони повернул «зонд» в замочной скважине, открыл дверь и бесшумно проскользнул в спящий дом.

Он бывал здесь много раз и хорошо знал, куда идти. Сперва проверил гостиную, затем спальню Билли – обе пусты. Заглянул к Бекки-Ма. Она крепко спала, слуховой прибор лежал рядом на тумбочке. Вот и отлично. Энтони прокрался в комнату Ларри.

Он посветил фонариком на кровать – и при виде безмятежно спящего ребенка снова содрогнулся от чувства вины. Но, совладав с собой, Энтони присел на край кровати и включил свет.

– Ларри! – негромко позвал он. – Просыпайся!

Мальчик открыл глаза, несколько секунд растерянно моргал – а затем просиял улыбкой, увидев крестного.

– Дядя Энтони!

Энтони улыбнулся в ответ.

– Пора вставать, – сказал он вполголоса.

– А сколько времени?

– Еще очень рано.

– А что мы будем делать?

– Устроим маме сюрприз, – ответил Энтони.

04.30

Топливо поступает в камеру сгорания двигателя со скоростью около 100 футов в секунду. Две жидкости, встречаясь, мгновенно воспламеняются. Давление возрастает до нескольких сот фунтов на квадратный дюйм, а температура взлетает до 5 тысяч градусов по Фаренгейту.

– Ты по-прежнему любишь Люка, верно? – сказал Берн.

Они сидели в машине возле его дома. Билли не хотела заходить к Берну: ей не терпелось попасть домой, к Ларри и Бекки-Ма.