Обрученные с дьяволом

Конечно, возмущенная женщина отшила нахала, но тот продолжал названивать, иногда — и к ней домой. Преследование развивалось по схеме, в точности повторенной психом позже — в ситуации с Ингой: с подбрасыванием порнокартинок в рабочий кабинет Александровой, предметов нижнего белья и т. п. Отличие состояло лишь в том, что здесь ему удалось нанести решающий и хорошо рассчитанный удар: очередной экземпляр белья псих пообещал прислать не самой женщине, а ее мужу, сопроводив посылку "приветом от Димы". Димой звали былое увлечение Дины Павловны. Прекрасно понимая, что произойдет, если псих осуществит угрозу, Александрова сломалась. При очередном телефонном разговоре она согласилась на одну единственную встречу, надеясь, что после этого преследователь отстанет…

— У меня не было выхода! — с болью воскликнула Александрова и прибавила на тон ниже: — Так я тогда считала…

— А сейчас мнение изменилось? — Я не ставил целью задеть ее. Спросил больше из любопытства и желания понять женскую психологию, хотя давно известно, что это — занятие неблагодарное.

— Сейчас, наверное, я бы приняла иное решение…

Дина Павловна крепко сжала пальцы — костяшки побелели.

— Где вы с ним встретились?

— К чему вам? Мне больно вспоминать…

— Подробности интересуют меня лишь в той мере, в которой годятся для поимки преступника, на чьей совести как минимум два убийства.

Александрова достала из сумочки платок и аккуратно промокнула глаза, стараясь не повредить макияжа.

— Вы курите?

— Увы…

— Жаль, — огорчилась она. — Я оставила сигареты на работе…

— Давайте беречь время друг друга.

— Хорошо, — сдалась Дина Павловна. — Это произошло в первую субботу января в моем служебном кабинете.

— Где?!

— Других вариантов я не нашла… Он пришел точно в полдень, как обещал. — Женщина понуро опустила голову.

— Внешность? Одежда? Голос?! — перечислил я, будто вбивая гвозди в память Александровой, чтобы возбудить ее активность в нужном мне русле.

— Мне нечего вам сказать…

— Вы вообще его не видели?

— Почти… Я оставила дверь в кабинет незапертой и ключ в замке изнутри, а сама стояла перед окном спиной к ней, как он приказал.

— И вы не обернулись, когда дверь отворилась?

— Нет, меня просто парализовало от страха… Затем он заперся, подошел ко мне сзади и завязал глаза шарфом.

— Насчет глаз тоже заранее оговаривалось?

— Да.

— Как вы догадались, что это — шарф?

— По ткани и запаху дезодоранта… Не могу, курить жутко хочется!

Я отвлекся от беседы, поднялся со скамьи и стрельнул у проходившего мимо, парня сигарету. Зажигалка нашлась у Александровой в сумке. Дождавшись, пока она прикурит, я помялся и смущенно проронил:

— Ну хоть что-то он вам говорил?

— Нет, просто держал за волосы и дергал, если я что-то делала не так, как он хотел…

На глаза Дины Павловны вновь навернулись слезы.

— И вы не воспротивились тому, что он снял с вас обручальное кольцо?

Александрова промолчала и отвернулась, так как перед нами остановился пенсионер в соломенной шляпе. Окинув нас веселым взглядом из-под редких бровей, он с оптимизмом осведомился:

— Можно присесть, молодые люди?

— Скамейка куплена до конца сезона! — сообщил я, не скрывая раздражения.

— Капитализм, мать его ятить! — враз загрустил дедушка и, смачно плюнув нам под ноги, потрусил дальше — искать остатки собственности общественной.

Дина Павловна с грустью посмотрела ему вслед и выбросила окурок в заросли кустов.

Я напомнил о кольце. По словам Александровой, от пережитого страха и омерзения она впала в состояние прострации. Очнулась, когда в кабинете уже никого не было. Тут и обнаружила подмену: мельхиоровое колечко вместо ее золотого. Для того, чтобы как-то оправдаться, перед мужем, она инсценировала ограбление в подъезде своего дома: будто бы злоумышленники сняли обручальное кольцо и норковую шапку (шапку Александрова спрятала за трубой мусоропровода, а потом унесла на работу и продала, купив взамен новую). Муж настоял на вызове милиции. Приехала опергруппа и все оформила, как положено… С тех пор человек с механическим голосом больше не давал о себе знать.

— Мельхиоровое кольцо сохранилось? — с надеждой поинтересовался я.

— Нет, выбросила, естественно…

Теперь предстояло самое трудное и важное. Александрова была единственной из жертв, которую псих не душил, то есть "процесс" она пережила, находясь в сознании.

Я с минуту поразмыслил и проговорил:

— Вы должны понимать, как важна каждая мелочь для изобличения преступника. Что необычного в его поведении вам запомнилось?

Александрова закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. Некоторое время она сидела молча, вперив взгляд в бордюр прогулочной дорожки.

Собравшись с силами, женщина назвала две вещи, одна из которых выглядела очень эксцентрично, но объясняла кое-что, уже нам известное, а вторая… Вторая, даже по мнению самой Дины Павловны, могла оказаться ошибочной, так как мысль о ней родилась у Александровой позже, когда случившееся возвращалось к ней в виде кошмарных воспоминаний.

* * *