Обычные командировки. Повести об уголовном розыске

Второй том открывался подробной биографической справкой о семье погибших. Оказалось, что Родион Силыч Яковлев родился в 1888 году в селе Старицы Озерного уезда. Большое торговое село стояло на людном тракте. Ежегодно в Старицах проходило по нескольку ярмарок. Отец Родиона — Сил Яковлев вел кожевенное дело, держал водяную мельницу и занимался скобяной торговлей. В 1912 году он умер, завещав перед смертью все свое имущество единственному сыну. Вскоре Родион женился и вместе с молодой женой — Марфой Ильиничной, в девичестве Шутовой, продолжал дела. В империалистическую войну он ушел на военную службу. Пока воевал, хозяйством правила Марфа вместе со своим дальним родственником — Спиридоном Драгиным. В 1916 году Родион вернулся в Старицы с покалеченной ногой. Продал лавку, кожевенную мастерскую, а мельницу подарил или передал на каких-то условиях Спиридону Драгину, и тот продолжал жить в Старицах. В 1928 году этого родственника осудили за покушение на убийство председателя сельского Совета. Сначала приговорили к расстрелу, но потом заменили десятью годами. Отбывал он наказание в Сибири, да так там и остался... Родион Силыч со своей семьей в 1924 или в 1925 году куда-то уехал, а в 1933-м появился в их городе. Купил небольшой дом. В конце пятидесятых годов, когда начали застраивать город, дом их снесли, а взамен дали квартиру. Родион Яковлев работал в потребительской кооперации заготовителем, заведовал складами, а перед самой пенсией был инспектором по кадрам. К работе относился добросовестно, спиртных напитков не употреблял. Жил скромно. Ушел по возрасту на пенсию за пять лет до гибели, года два не работал, а потом устроился сторожем в научно-исследовательский институт. Марфа Ильинична Яковлева не работала. Их дочь, Людмила Родионовна, родилась в 1915 году, окончила медицинский институт. На последнем курсе вышла замуж за своего однокурсника — будущего врача-хирурга. По настоянию отца оставила свою фамилию. В 1939 году у нее родилась дочь Полина, но в детском возрасте умерла, а в самом начале Великой Отечественной войны погиб муж. «Может быть, это муж Людмилы? Мстит им за что-нибудь?» — мелькнула мысль у Сомова, но дальше в деле оказался ответ Главного управления кадров Советской Армии, подтверждавший его гибель.

Следующий документ Сомов прочел и чертыхнулся. Открыл блокнот и зачеркнул свой первый вопрос. Оказывается, о механизме повреждений все было выяснено еще тогда, через несколько дней после убийства. Судебно-медицинская экспертиза ответила на целый ряд вопросов, поставленных следователем. Причем их оказалось куда больше, чем записал Сомов. Эксперты сообщили, что по характеру ранений, нанесенных Родиону Силычу и Людмиле, во всех случаях применялся один и тот же топор и что ранения, судя по их топографии, нанесены одним лицом: выше среднего роста, обладающим большой физической силой. «Да, попробуй отыщи ошибки в этом деле», — подумал Николай.

В конце второго тома Сомову попалось письмо, адресованное начальнику уголовного розыска. «Начальник, вы ищети бандитов, што убили семю и подожгли квартеру. Я их знаю. Меня преглашали на это дело, но я отказалась. Боюсь «мокрых». Берите Зайца. Я видела, как он в пивной, што возле моста, с этой работы придлагал кольцо и серги Женьке-буфетчицы, а мне говорил: «Не пошла, шалава, теперь бы ходила вся в побрекушках». Берите его, он расколится».

За анонимным письмом шли справки и рапорты. Сотрудники докладывали, что Заяц — это Зайцев Рудольф, вор-рецидивист, неоднократно судим — прибыл недавно в город, ночует где придется, нигде не работает, никаких связей с семьей Яковлевых не имел и в их районе не появлялся. Продавщица пивного ларька подтвердила, что какой-то мужчина предлагал ей серьги и кольцо сомнительной ценности, но она не купила. Приметы неизвестного запомнила плохо, но уверена, что раньше она его около своего ларька не видела. Несколько рапортов свидетельствовали, что анонимное письмо написано сожительницей Зайцева, которая однажды вместе с ним привлекалась к уголовной ответственности. Читая следующий документ, Сомов обратил внимание на то, что его составил Макар Васильевич Перцов. Он выезжал в командировку в соседнюю область и разыскал знакомую Зайцева. Та подтвердила, что сама написала заявление, но не решилась его подписывать. Женщина рассказала Перцову, что Зайцев, вернувшись из мест заключения, сразу же стал готовить какое-то крупное преступление. А ей хвастался, что пойдет еще на одно дело, и все, воровать больше не будет, «завяжет». Но в той квартире, куда он хотел забраться, хозяйка сидит безвылазно, и ее придется связать. Где эта квартира, с кем Зайцев собирался пойти на преступление, не знает, но сама она наотрез отказалась участвовать в ограблении и перестала встречаться с Зайцевым, так как считала, что три года просидела в колонии исключительно по его вине. В деле оказался допрос Зайцева.