Обычные командировки. Повести об уголовном розыске

— Ты же знаешь, Коля, что я тебя люблю, — негромко, без всякой позы говорила Лена. — Но что-то у нас с тобой не клеится. Да и нужна ли я тебе? Иногда кажется — не только я, вообще тебе никто не нужен. Самолюбие в тебе непомерное. Всегда, везде, в любых ситуациях убежден в своей непогрешимости, исключительности какой-то. А мне это горько видеть. Устала я. Так что давай пока расстанемся. Время покажет...

Так и уехала, даже не разрешив проводить. Ну и что? Разве плохо иметь самолюбие? Разве это не мужская черта? Разве успех, удача не связаны с самолюбием? А разве исключительные личности лишены самолюбия? Скоро, Леночка, ты и сама со мной согласишься.

Костя Терентьев, секретарь комитета комсомола управления, пододвинул Сомову стул, сам сел напротив и стал рассматривать комсомольский билет Николая.

— Где это ты умудрился летом зарабатывать такие деньжищи?

— В студенческом строительном отряде. Платили здорово, — спокойно ответил Николай. — Наш отряд три лета подряд на Камчатке работал. Два раза я комиссаром ездил.

— Значит так: ты поначалу присматривайся, привыкай, а потом мы тебе дадим поручение. Комсомольцы уголовного розыска в основном ведут работу в оперативно-комсомольских отрядах райкомов комсомола.

— Я самбист. Есть разряд. Вот если бы комсомольское поручение совместить со спортом.

— Самбо у нас Чельцов занимается, старший инспектор OBXCG, не знаешь такого?

— Немного знаком, — усмехнулся Сомов. — Да тебе Чельцов о нашем знакомстве сам расскажет.

— Заходи в комитет, а если срочно понадоблюсь и здесь не застанешь, найдешь в штабе. Спросишь старшего инспектора Терентьева. Я ведь раньше тоже в уголовном розыске работал, могу при случае и помочь. Так что заходи.

В детстве Коленьке Сомову жилось совсем не просто. Он был младшим в семье, всеобщим любимцем. Мама даже бросила работу, чтоб заняться его воспитанием. С шести лет он стал учиться музыке. Учительница, приходившая к ним на дом, не переставала восторгаться его слухом и музыкальностью. Еще до школы мама записала Коленьку в детский спортивный клуб, и ему пришлось заниматься еще и гимнастикой. Учился он легко, без всяких усилий, его считали чуть ли не самым способным учеником, ставили без конца в пример. Ни один школьный утренник не обходился без того, чтобы Коленька не сыграл на пианино одну-две пьески. На соревнованиях он вместе со старшеклассниками отстаивал спортивную честь школы. Родители — особенно мать — не нарадовались на своего последненького. Знакомые и знакомые знакомых ставили его в пример и считали «золотым мальчиком». Николай и сам начал верить в свою исключительность. Как-то исподволь у него выработалось чуть снисходительное отношение к тем другим, «непервым». Правда, из-за своей исключительности ему частенько приходилось терпеть неприятности. Ребята со своего же двора нередко колотили удачливого гимнаста, когда он возвращался с тренировок с аккуратным чемоданчиком в руках. Были случаи, когда в школе ему устраивали «темную».

В четырнадцать лет Николай бросил музыку, поняв, что пианист из него выйдет только для домашнего употребления, и отказался от гимнастики, хотя имел уже юношеский разряд. Там же, в спортивном клубе, перешел в секцию самбо. Ему вдруг захотелось быть сильным. А самбо давало возможность одолеть своих недругов — уличных ребят, которые все чаще его поколачивали и называли зубрилой, маменькиным сынком и слюнтяем. И очень скоро, через год или полтора, Сомова перестали задевать все те, кто раньше мог его толкнуть или ударить. Теперь из школы он возвращался гордый, довольный, с высоко поднятой головой: желающих с ним схватиться не находилось.

Тренировки по самбо подсказали Николаю Сомову правило: если хочешь выиграть бой, изучи противника, найди у него слабое место и тогда мгновенно действуй. Утвердившись в этом правиле на спортивном ковре, Сомов стал пользоваться им и в жизни. Нащупав, скажем, слабое место у преподавателя или лектора, часами просиживал в библиотеке, досконально изучая ту или иную тему, а потом на семинарах задавал трудные вопросы, вгоняя в краску не всегда глубоко подготовленных преподавателей. В конце концов это правило — бить по слабым местам — стало жизненным кредо Николая Сомова и очень способствовало его самоутверждению. Вот и сейчас, изучая дело, ожидая обещанного прихода своего начальника, он рассчитывал отыскать слабые места и в деле, и в характере майора.

— Ну вот, едва вырвался, — с порога объявил Фролов и протянул Сомову стопку чистых картонных карточек.