Обыкновенные люди

Так и бежала за ним до перекрестка, где освободила его от наказания, и уже пешком пошла до дома. И как же чертовски хорош прохладный воздух после пробежки, когда в кофте, как в чайнике, ещё продолжается процесс закипания и тепловыделения, а конденсирующее лицо уже не понимает, нагреваться ему или охлаждаться.

Прошла мимо газона. На месте силуэта осталось только неровное черное пятно. Неприятный отпечаток с елозящей гусеницей внутри.

– Выбросили? – подумала Саша, и настроение в очередной раз испортилось. Не с таким настроением она хотела.

– Надеюсь, хоть пицца поможет. – представила она жирный кусок.

Так, выбросив кошку из головы и поместив на ее место пиццу, Саша взяла телефон и позвонила в доставку.

***

– Если я не могу к пицце, пицца сможет ко мне! – декламировала она своему покрасневшему отражению.

Обычно белая, сейчас она была какая-то розовая. С неуверенным румянцем на щеках. Смотрела в зеркало на сомневающиеся годы. Может, это от пробежки годы спутались в волосах, а, может, просто надкусила годы вместе с губой. И проглотила кусочек.

– Точно! – оторвалась от налившихся краской щек. – У меня же еще остались деньги. Не оставлять же их тем, кто позади в очереди. Перебьются. У них и свои есть.

Купила четыре пиццы, две порции картошки фри, луковые кольца и четыре баночки пива, словом, хотела выжать максимум из каждого имеющегося средства. Последний день в очереди – это не обычный день в ней.

Но спина предательски и совсем нестерильно чесалась, да и голова то же начала. Не терпеть же неудобств в такой день! Пошла в душ (сама сбилась со счету, какой уже раз она его принимала), вернулась.

А в голову вернулась неподвижная кошка с тусклыми глазами. Выбросила её еще раз. Вот же отстой. И зачем тогда бегала, если все равно помылась. Подошла к зеркалу и замазала родинку тональным кремом. Чтобы другим не видно.

А тут и доставка уже приехала. Встретила в сорочке, но без родинки.

– Вам уже можно? – изучая её ключицу, спросил очередной, имея в виду известное пиво у себя и неизвестного возраста её.

– Мне не уже можно, мне пока можно, – фыркнула Саша, а сама про себя: «Опять смотрят. Человека не видели, что ли?» – закрыла дверь и показала двери гибкий средний палец, который послал сигнал, что пора им щелкнуть. Так и сделала – полегчало. Как и всегда.

Иногда она, впрочем, пыталась сопротивляться, но это было просто невозможно. Этот позыв ни с чем не перепутать. Точно в несвободном суставе собирается свободный воздух, и хочется скорее лопнуть этот пузырек, выпустив его обратно. В этом смысле щелкать пальцами – это как лопать те самые выпуклые кружочки упаковочной пленки. Как же можно себе в этом отказать?

– Неужели я выгляжу на пятнадцать? – посмотрела она на девочку в отражении. – На лбу, что ли, возраст писать, чтобы спрашивать перестали? Посмотрела на свой лоб и на черный маркер. Ну уж нет. Еще чего. Зачем облегчать им жизнь.

Схватила плед, расстелила его на бетонном балконе, взяла свечи и маленький ноутбук. Хотела, чтобы этот вечер был особенным и незабываемым. Подумала еще раз, нет, только особенным.

Зажгла свечи и ноутбук, включила то, что нравилось просроченной девочке с розовыми волосами, и начала.

– А у тебя неплохой вкус, – улыбнувшись, сказала она непутевой фотографии. – Классная ты, хоть и краска была паршивая, – решила вернуться к зеркалу, чтобы помахать рукой, но, увидев эту хулиганку, начала дурачиться с ней, и задержалась. Вспомнила о свечах на балконе, продолжила.

Как ни странно, несмотря на два паспорта, в части неплохих вкусов она не сильно-то изменилась и вместе с розоволосой «я» смотрела на движущиеся картинки. А когда похолодало, взяла еще и одеяло, укутавшись в него, как червячок в яблочко.

– Вкуснооо! – обрадовалась она, проглотив жирный кусок. – Такая пицца. Так хочется, чтобы она никогда не закончилась. Эх, – мрачно вздохнула Саша, подумав о предстоящем.

Облизнулась. Ей так понравился вкус на губах, что она теперь не хотела с ним расставаться, прямо как теплая осень с летом. Так хотелось, чтобы эта сырная пицца была на губах всегда. Собрала языком пиццу с зубов. Как же классно ее чувствовать.

Посмотрела вниз на бесчувственный асфальт.

А пиццаеще на губах. Такая вкусная, что ее хочется чувствовать. – Вот же отстой! – вздохнула Саша.

Облизнулась. Хлеб и липкий сыр.

– Как же сочно.

– И как отстойно! Если я перестану чувствовать пиццу, значит, все было зря. Значит, пицца была зря. А зачем тогда я вообще её ела? – сокрушалась она. – А столько денег я на нее потратила! Так не пойдет. Я еще и насладиться-то не успела. Нет. Я должна съесть эту пиццу на все сто. Подожду немного. Ничего страшного.

Оторвала очередной кусок и сделала жадный-прежадный глоток. Чтобы наверняка.

– Все правильно! – размышляла Саша. – Не выходить же на полный желудок.

– Зачем тогда ела, если все выйдет, – испачкала палец. Фу.