Обыкновенные люди

– Каждому нужно что-то толкать, – решил я. – Когда начинаешь толкать, останавливаться уже нельзя, иначе все полы, что так старательно отталкивал, вернутся обратно. Кто-то толкает курсы по мотивации, кто-то толкает других, а я всего-навсего себя. В этом смысле я совсем безобидный толкатель. А еще я подумал, что отжиматься в поисках смысла лучше, чем не отжиматься вовсе. В конце концов, ведь не исключено, что однажды после сто девяноста девятого повторения завеса мысли приоткроется, и отжимания, наконец, расскажут мне свое скрытое значение. И тогда мне больше не придется толкать; тогда все само собой оттолкнется. Тогда мои локти смогут спать спокойно.

Впрочем, отталкивать немытые полы оказалось больно. Иногда болело под ребрами, а иногда прямо в грудине. «Это нормально, – думал я. – Если болит – значит, получается. Значит, не зря толкаю пол». Так я и привык к половой боли, которая стала неотделима от меня и моих отжиманий. Я думал, что половая боль болит, но половая боль оказалась всего лишь очередным отжиманием, когда у меня заболело сердце.

Сердце

«Странный орган, – подумал я тогда, слушая стук электрички. – Никогда не было, и тут на тебе. Сидело бы себе как всегда и не высовывалось? Что за орган-то такой. Когда все есть и все нормально, сидит себе да помалкивает, словно его и нет вовсе. А когда ему что-то надо, сразу напоминает о себе. Болеть начинает».

Я не понял смысл отжиманий, зато я понял смысл сердца. Да, понять сердце оказалось проще, чем замысловатые отжимания. Сердце вовсе не сложное. Напротив, примитивное в свой простоте. Принцип тот же, что у кредитной карты. Когда деньги есть, ее нет, но стоит только деньгам закончиться, как кредитная карта сама находит тебя.

Вот и получается, что когда у тебя все есть, сердца нет. Сердце появляется, только когда чего-то не хватает.

– Не поздно ли? – спросил я тогда у сердца. – Где же ты было раньше? Где же ты было до этого? Верно, тебя все устраивало. Нормально так было, прикольно даже? Жить во мне и не платить, натурально зайцем.

– Меня тут нет, а значит, и платить не буду, так что ли? – передразнивал я его. – Классно же ты, сердце, все придумало. Здорово! Никогда не платило, а теперь я должен платить за тебя? Ну уж нифига.

Но платить приходилось.

– Что за односторонние отношения? Я тебе не муж. Я тебя, сердце, не выбирал, тебе ничего не обещал и ничего не должен, так что сделай одолжение – спрячься обратно, словно тебя и нет. Не нужно ты мне. Зачем мне то, что болит? У меня есть отжимания, большего мне и не надо.

Но сердце все равно болело.

Это словно шутка какая-то. У сердца определенно плохое чувство юмора. Не думал я, что со мной случится сердце. Никогда не жаловался на него. Никогда же не было и не болело.

И почему мое никогда закончилось именно сейчас?

Признаться, я всегда с каким-то пренебрежением и даже завистью смотрел на сверстников, у которых было сердце. И еще бы! Бессердечные работают, пока те, у кого сердце, отдыхают. Да, бессердечным быть нелегко. Бессердечным приходится работать больше – и за себя, и за тех, у кого оно есть!

Они использовали сердце как универсальный предлог и универсальное оправдание. То у них сердце болит, то, наоборот, перестало. Все с таблетками в сумках и бегали. А когда нужно, показывали таблетки, как пропуск, и проходили куда нужно. Или наоборот, не проходили, а уходили домой в обед под сочувствующие взгляды.

– У нее сердце… бедняжка.

Помню, как я злился.

– Это мне сочувствовать надо, а не ей! – рассуждал я, когда она в очередной показала белый пропуск с таблетками и потопала домой, а на самом деле в бар. – Она ушла пить, а мне за нее работать… потому что у нее, видите ли, сердце, а у меня его, видите ли, нет!

«Как же, наверное, классно иметь сердце! – думал я, когда у меня сердца не было. – Все двери открыты тем, у кого оно есть, даже двери с работы после обеда. Такие особенные двери закрыты для бессердечных».

– Вот же несправедливость! – высказывал свое мнение полу, когда отталкивал мысли о сердцах, что не работают, но пьют вино. – И почему у них есть сердце, а у меня его нет? – совершал я очередное повторение моего уравнивающего упражнения, выравнивая таким образом соотношение рабочего времени и времени отдыха. – Чем эти колеса запивать и катиться с ними куда-то, лучше бы пол потолкали. Половая жизнь еще никому не навредила, естественно, если правильно выбирать пол. А то и занозу поймать можно. Пол должен быть ровным, мытым и желательно гладким. Пол абсолютно безвреден. А сердце еще какое вредное. Сердце одних вредит другим.

Надо сказать, что отжимался я часто, но когда дело доходило до чужих сердец, я все никак не мог перееотжимать свое раздражение, часть его возвращалась обратно при каждом сгибании. Впрочем, с отжиманиями так всегда. В них так и не разберешь кто кого. То ли я положил свое мнение на пол, то ли пол положил на мое мнение.