Очень мелкий бес

Но не таков был Феликс Вачаганский, чтобы легко сдаться судьбе! В действиях милицейского руководства он усмотрел влияние все той же мафии, а как усмотрел — так снова услышал Голос, призывающий его на стезю борца-одиночки. С тех пор он вел десятки частных расследований, но ни одно пока не довел до конца, поскольку дела разветвлялись и множились. Оперативную информацию он добывал самыми разными способами. Например, сегодня утром, заглянув к участковому, который унаследовал его должность, Вачаганский между пустыми разговорами случайно уз­нал о заявлении жены Игоряинова. Посоветовавшись с Голосом, он встроил факт исчезновения президента «Прозы» в общую схему преступности и поспешил встретиться с его безутешными родственниками. Сообщение жены Игоряинова о пропав­шей сберкнижке не произвело на Вачаганского никакого впечатления, а вот глумливый зять, при слове «сберкнижка» начинавший смеяться, показался подозрительным. Борец-одиночка тоже встроил его в схему и направился в «Прозу».

Вот уже битый час он терзал своими вопросами Олега Мартыновича. За это время Голос несколько раз прошептал (почти беззвучно, дабы Любимов ничего не разобрал), что Игоряинов принял смерть от рук своего зятя, действовавшего по наущению директора «Прозы». При этом сообщении на лице у Вачаганского не дрогнул ни один мускул. Он знал: расслабляться нельзя, работы предстояло невпроворот. Проблемы у следователя-варана обычно возникали не с преступлением — сценарий преступления он попечением Голоса воссоздавал без труда, — а с уликами и доказательствами, которые приходилось промышлять самому. Дело это было хлопотное, требующее хитрости и терпения. Поэтому он не пошел на Любимова в лобовую атаку, а зашел с фланга:

— Летом где собираетесь отдыхать, не на Канарах ли?

— Нет, — кратко ответил Любимов.

И это была чистейшая правда: последние два года он лечил желчнокаменную болезнь на курорте близ Мюнхена.

—  И правильно, — продолжил Вачаганский. — По путевке отдыхать — все равно что ходить на коротком поводке. А дикарем на Канарах дороговато, а?

— Не знаю, — отвечал Любимов.

— Нет, конечно, сейчас многие наши сограждане себе такое могут позволить. Не подскажете, как предпочтительнее: везти с собой наличные или карточку открыть? Или, может быть, лучше счетец в зарубежном банке иметь?

— Трудно сказать.

— В каком банке у вас счет?

— За рубежом? У меня лично? — спросил Любимов.

— Нет, у издательства и не за рубежом.

— В «Империале».

— И много ли на счету?

— Поговорите с главным бухгалтером.

Голос не замедлил сообщить Вачаганскому, что главбух состоит с Любимовым в сговоре, и даже в мгновение ока набросал сочными мазками картину, как главбух отсчитывает преступному зятю Игоряинова киллерские зеленые бумажки.

—    Поговорю,  поговорю...  —  пробормотал  варан,  вынужденный  одновременно слушать Голос и вести допрос. — Полагаю, что на счету у вас пусто.

— Да, со средствами у нас плохо, — согласился Любимов. — И это закономерно. Издательство, которое не хочет опускаться до низкопробной литературы, обречено на нищету. Каждая наша книга — это явление, но, к сожалению...

— Интересно, и куда делись деньги?.. — не слушая Олега Мартыновича, сказал варан. — А вот проясните мне, — спросил он с максимальной жесткостью, на какую был способен, — суть отношений Игоряинова с вашим главным бухгалтером.

— Нормальные отношения, рабочие.

— А суть ваших отношений с главным бухгалтером?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — не выдержал Любимов.

— А я не понимаю, почему вы не понимаете, — сказал Вачаганский с улыбкой, говорящей о том, что он-то как раз все отлично понимает. — Если хотите, я вам по­ могу. Смерть Виктора Васильевича Игоряинова находится на кончике пера, которым писались финансовые отчеты в вашем издательстве!

— Игоряинов... умер?— растерянно спросил Олег Мартынович.

— Убит, — уверенно сказал варан. — Убит собственным зятем не без вашей по­ мощи. Тело спрятано, но сообщение о его местонахождении поступит в ближайшие минуты. Смерть Игоряинова — результат преступного сговора, в который вы вступили с вашим главбухом. Я это намерен доказать. Вы с Игоряиновым не поделили деньги...

 —  Господи, да какие деньги?!— выкрикнул Любимов, не ожидавший ничего подобного.

— Немалые, раз не побоялись запачкаться в крови, — удовлетворенно сказал ва­ран. — Вы как тот пианист-виртуоз, который ворует понравившиеся ему клавиши прямо во время игры. Но не всякий пианист решится на мокруху.

Наступила  тишина.  Любимову  показалось,  что  он  слышит,  как  на  пруду  крякают утки.

—   Я  отказываюсь  отвечать  на  ваши  вопросы  без  консультаций  с  издательским юристом, — произнес он, делая какие-то неуверенные движения.

—  Ау меня больше нет вопросов. — Вачаганский выбрался из кресла и пошел к двери. — Все вопросы вам теперь будут задавать в другом месте!

Чрезвычайно  довольный  собой,  он  аккуратно  притворил  дверь  и  направился  к лифту, совсем забыв, что собирался побеседовать с Людочкой и Каляевым.