Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Зато,к летней кампании 1607 года Шуйский успел хорошо подгото­виться. В помощь служилым людям, московским и городовым, была со­брана значительная "посоха" (с сохи по шести человек) в северных уез­дах и волостях и были вызваны отряды инородцев "с Казанского царст­ва". Царь 21 мая сам выступил из Москвы к Туле и вел войска двумя до­рогами: на Серпухов и на Каширу. Около Серпухова сошелся Шуйский с отступившим от Калуги корпусом Ф.И. Мстиславского и И.И. Шуйского, и здесь на время была устроена главная квартира московской армии. Восточнее в Кашире расположились войска князя Андрея Васильевича Голицына и к ним подошли рязанские отряды князя Б.М. Лыкова, в том числе и отряд Пр. Ляпунова. На это-то левое крыло московских войск направились из Тулы "воры" в числе 30 тысяч под начальством князя А. Телятевского. На речке Восме, в нескольких верстах от Каширы, про­изошел 5 июня решительный бой. Телятевский был разбит, бежал в Ту­лу, а за ним к Туле явились и воеводы царя Василия. После второй счаст­ливой для Шуйского битвы под самой Тулой, Тула была окружена цар­скими войсками, и все "воры'* с Шаховским, Болотниковым и царевичем Петром попали в осаду. Достигнув такого быстрого и важного успеха, Шуйский спешил им воспользоваться. Его отряды приводили в повинове­ние ему отдельные города и производили жестокие экзекуции в восстав­ших местностях: "И по повелению царя Василия татаром и черемисе ве­лено Украинных и Северских городов и уездов всяких людей воевать и в полон имать и живот их грабить за их измену и за воровоство, что они воровали, против Московского государства стояли и царя Василия людей побивали". Целая треть государственной территории отдана была на окончательное разорение и узаконенный грабеж. Для того, чтобы со­хранить свое добро от государевых людей, надобно было выпрашивать у царя особую охранную грамоту. В такой грамоте от царя объявлялось "дворянам и детем боярским, и татарам, и стрельцам, и казакам и всяким ратным людям", что царь пожаловал такого-то верного ему помещика: "поместья его воевать, и людей и крестьян бити и грабити, и животины имати, и хлеба травити и толочити, и никакого насильства чинити, и кор­мов сильно имати не велели; а велели есмя кормы покупати по цене". Надо заметить, что это было не единственное проявление московской жестокости к ненавистным для боярского правительства "ворам". Воево­ды царя Василия и он сам, не задумываясь, осуждали на казнь сразу тыся­чи военнопленных. Еще тогда, когда, отбив Болотникова от Москвы, нахватали у него столько пленных, что для них не достало ни тюрем, ни других помещений, царь Василий распорядился "посадить в воду", т.е. утопить, всех тех "воров", кои пойманы на бою". Их топили не в одной Москве: также "в Новгороде в Волхов потопили, бьючи палицами", це­лые сотни сосланных туда пленных. После упорного боя на Восмеа при­нудив сдаться около 1700 казаков, засевших на поле битвы в бояраке, бо­яре и воеводы "тех назавтрее всех казнили"; оставлено было в живых по одному известию семь, по другому только три человека. Нельзя поэтому удивляться стойкости и отчаянному мужеству "воров": не ожидая себе пощады, "те злодеи воры упрямилися, что им помереть, а не сдаться". Они в случае поражения садились на пороховые бочки и зажигали их под собою; сидя в осаде, выдерживали великую нужду; получая обеща­ние пощады, не верили ему и "билися на смерть, стреляя из ружья до тех мест, что у них зелья не стало"11 Мудрено ли, что Тула, обладая вообще прекрасными средствами для обороны, так долго держалась против цар­ских войск? В ней сидело с опытными вождями около 20 ООО человек, во­одушевленных смертною враждою, и царь Василий, начав осаду Тулы в июне, только к октябрю овладел этою крепостью. И то успех его в этом деле приписывали "хитрости" очень молодого муромского сына бояр­ского Ивана Сумина Кровкова. Кровков догадался устроить плотину на р. Упе так, чтобы затопить всю Тулу, и об этом "в государеве разряде дьяком подал челобитную", уверяя, что "реку Упу запрудит, и вода не бу­дет в остроге и в городе, и дворы потопит, и людем будет нужда великая, и сидети им во осаде не уметь". Замысел удался: "вода стала большая, и в острог и в город вошла и многая места во дворех потопила, и людем от воды учла быти нужа большая, а хлеб и соль у них в осаде был дорог, да и не стало (хлеба)". Из Тулы начали переметываться в лагерь Шуйского целыми сотнями. Дня за два или за три до Покрова завязались перегово­ры о сдаче крепости; 10 октября она сдалась окончательно, а через де­сять дней, 20 октября, в Москву торжественно, при множестве зрителей, привезли царских пленников, царевича Петра Федоровича и воеводу Ивана Болотникова. "Тульские сидельцы" выдали Шуйскому как этих лиц, так и Гр. Шаховского с А. Телятевским, сами же были приведены ко кресту "за царя Василия"112.