Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Зато в борьбе с Петрушкою и Болотниковым царь Василий пришел к безошибочному определению характера того движения, с которым он имел дело. В первое время своего правления он страшился не массовых восстаний общественного характера, а только повторения самозванчес- кой интриги. Он старался уничтожить всякую возможность воскрешения Димитрия и даже, сверх обычных политических средств борьбы, охотно прибегал к исключительным мерам религиозно-нравственного порядка. Всячески увещая народ прийти в "истинный разум", он показал народу мощи истинного царевича, устроил затем всемирный покаянный пост после известного уже нам откровения протопопа Терентия о страшном видении "святаго мужа"; наконец, придумал торжественную церемонию разрешения и прощения народных клятв и клятвопреступлений. Послед­няя церемония происходила в феврале 1607 года, в то время, когда под Калугою приверженцы Димитрия оказали неожиданно стойкое сопро­тивление войскам Шуйского. В Москву "для его государева и земского великого дела" царь Василий вызвал из Старицы бывшего патриарха Иова. Ветхий старик, ослепший и одряхлевший, за несколько дней до своей кончины был привезен в столицу затем, чтобы выслушать от моск­вичей слова раскаяния в том бесчестье, какое они нанесли патриарху в дни его свержения с престола, и, с своей стороны, подать бывшей пастве пастырское благословение и прощение. Торжество было хорошо задума­но и могло произвести большое впечатление на зрителей. В Успенском соборе в присутствии двора и городской толпы патриархи Иов и Гермо- ген слушали длинное челобитье от имени всех московских людей: в нем сначала были исчислены все тяжкие, но непрочные клятвы прежним ца­рям, Годуновым и Самозванцу, и все нарушения этих клятв, совершен­ные Москвою, а затем шли просьбы о прощении и обеты благоразумия и верности в будущем. В ответ на челобитье патриархи велели читать зара­нее составленную "прощальную и разрешительную грамоту" и в ней про­щали и разрешали московский народ "в тех во всех прежних и нынешних клятвах и в преступлении крестного целования". В конце церемонии пат­риарх Иов в живой беседе с народом убеждал его вперед быть верным данной раз клятве, иначе говоря, держаться царствующего царя Васи­лия. Любопытно, что в "статейном списке", заключающем описание це­ремонии, современное ей восстание Болотникова характеризуется как движение за Димитрия: его социальные мотивы оставлены в тени. Меж­ду тем, в то самое время поход на Оку "вора Петрушки" и упорная борь­ба с Москвою калужских и тульских "сидельцев" в отсутствии всякого Димитрия окончательно убеждали Шуйского, что дело не в Димитрии, что династический мотив движения сменился социальным и что поэтому не следует тратить своих сил на одну пока бесплодную борьбу с призра­ком ложного Димитрия, а следует бороться с революционными элемен­тами общества и действовать на условия общественной жизни, порождав­шие и поддерживавшие Смуту. Первые признаки перелома в настрое­нии Шуйского, можно сказать, современны с только что описанною це­ремонией разрешения клятв. Мысль об этом разрешении возникла в кон­це января или в первые дни февраля 1607 года: весь февраль ушел на подготовку и выполнение задуманной церемонии, а уже с марта того же 1607 года начинаются указы Шуйского о крестьянах и холопах, целью которых было упорядочение отношений зависимых людей к их "госуда­рям" и московскому правительству.