Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Вмешательство короля в московские дела и бегство Вора из Тушина столь же решительное влияние оказали и на русских служилых людей, бывших в лагере Вора на его воровской службе. Очень трудно точно оп­ределить эту среду высших слуг Вора со стороны ее состава, обществен­ного положения и политического настроения. Во главе русских тушинцев больдшх чинов и высокой породы стоял митрополит ростовский и яро­славский, "нареченный" патриарх Филарет Никитич. Его взяли в плен и доставили в Тушино войска Вора, занявшие и разграбившие Ростов в ок­тябре 1608 года. С тех пор Филарет пребывал в Тушине, по одним извес­тиям как пленник, а по другим как добровольный обыватель Тушина и глава той стороны духовенства, которая признала "царя Димитрия Ивано­вича". Официальное жизнеописание Филарета, составленное по поводу его поставления в патриархи в 1619 году, вовсе умалчивало о тушинском периоде его жизни. Грамоты Гермогена, писанные в 1609 году, упоминая о Филарете, называли его не изменником, а "пленником": "а которые взя­ты в плен, как и Филарет митрополит и прочие, не своею волею, но ну- жею, и на христианский закон не стоят и крови православных братий сво­их не проливают, на таковых мы (писал Гермоген) не порицаем". Вполне доверяя искренности слов Гермогена, слушатели и читатели его грамот могли, однако, соображать, что для московского правительства было бы совершенно невозможно отозваться о Филарете иначе, как о пленнике Вора. Если бы оно объявило его добровольным приверженцем "царя Ди­митрия", то этим самым сильно подняло бы шансы своего тушинского противника. Признание Вора Романовыми было бы тяжким ударом Шуй­скому. Впрочем, заявлениям Гермогена русские люди позднейшего време­ни охотно давали веру: трудно было подозревать в добровольном служе­нии Вору того иерарха, который при первой возможности отстал от Вора, желал на московский престол Владислава и, возвратясь в Москву из Ту­шина весной 1610 года, стал затем в рядах правительства, безусловно враждебного Вору. Авраамий Палицын с уверенностью писал, что Фила­рет, будучи окружен в Тушине знаками патриаршеского сана, "разумен сый и не преклонися ни на десно, ни на лево, но пребысть твердо в правой вере". Тонко сплетенная фраза Палицына способна навести читателя на справедливую, по всей видимости, догадку, что, попав поневоле в Тушино, Филарет и в самом деле не намерен был преклониться ни пред Вором ни пред Шуйским, а терпеливо выжидал. Враждебное отношение к олигар­хии Шуйского должно было сложиться у Филарета еще в первые дни цар­ствования царя Василия, когда вопрос о патриаршестве Филарета полу­чил такое неприятное для Романовых направление. В самые первые дни борьбы с Вором, когда тот еще только подходил к Москве, люди рома­новского круга, именно Иван Никитич Романов и князья И.М. Катырев и И.Ф. Троекуров, женатые на Романовых, вместе с князем Юрием Тру­бецким были посланы против Вора на речку Незнань и там едва не увлек­ли войско к отпадению от Шуйского, за что и были почти все сосланы Шуйским. Впоследствии и Троекуровых и Трубецких видим в тушинских таборах, куда они явились отчасти из ссылки, отчасти из Москвы. В раз­ное время в Тушино приехали и другие лица, близкие по свойству к Фила­рету. Там видим князя А.Ю. Сицкого, князя Д.М. Черкасского, Ив. Году­нова - людей, связанных с Романовыми по брачным отношениям. Всеми указанными обстоятельствами достаточно освещаются отсутствие соли­дарности и согласия между Шуйскими и романовским родом. Филарета нельзя заподозрить в том, чтобы он когда-нибудь желал поддержать власть именно Шуйского, а при таком отношении его к царю Василию по­нятно, что он не пожелал купить себе свободу от Вора ценою такого рис­ка, как тверской архиеписком Феоктист, который был ворами убит "на пути ко царствующему граду в бегстве". Филарет не пытался бежать из Тушина и жил там как бы на свободе, окруженный почестями, владея штатом слуг - "рабов", которых ему там даровали, "яко же и прочим свя­тителем". Он не устранялся от официальных сношений с Вором и его правительством. Представляясь Вору при своем приезде в Тушино, он поднес ему по обычаю подарок. Живя в Тушине, он принимал визиты ту­шинской знати; так, Сапега, приезжая в Тушино, бывал у "патриарха" с парадным визитом. Именем "нареченного патриарха" Филарета писа­лись грамоты, например, к Сапеге, под Троицу, также в Ростов и в Юрьев- Польский к тамошним протопопам. Скреплял эти грамоты дьяк Григорий Терпигорев; печатались они особой патриаршей печатью. Ниоткуда не видно, чтобы такие грамоты составлялись и рассылались без ведома са­мого Филарета; напротив, когда Вор уже утратил свою власть в Тушине и бежал оттуда, а Филарет стал во главе самостоятельной группы москов­ских людей, бывших в Тушинском стане, то он продолжал именоваться нареченным патриархом и посылал с этим титулом грамоты королю Си- гизмунду. В это тревожное время Филарет обнаружил полное отчуждение от Вора и решительно склонился на сторону Владислава, вступив, вместе с прочими русскими тушинцами, в особые переговоры с королем. Таким образом, если только возможно вообще характеризовать поведение Фи­ларета, оно скорее всего заслуживает названия оппортунизма и политики результатов. Нареченный патриарх не связывал себя ни с какою сторо­ною борцов и действительно не преклонялся ни на десно, ни налево, хотя далеко не всегда держался и прямо160.