Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Прочие русские лица из тушинской правительственной среды не более определенны, чем тушинский патриарх, со стороны их взглядов и стрем­лений. По грамотам мы можем назвать кое-кого из высших советников Вора, его бояр и "думных людей" русского происхождения. На первом месте среди них стоял давнишний "всей крови заводчик" князь Гр.П. Ша­ховской; он явился в тушино в ноябре 1608 года из галицких мест и полу­чил от Вора высокий сан "слуги и боярина". За ним к Вору перешли и другие Шаховские. Отъехали в Тушино и князья Трубецкие, Дмитрий Ти­мофеевич и, кажется, Юрий Никитич; первый из них был сказан Вором в бояре. Другими боярами у Вора были известный Михайло Глебович Салтыков-Морозов, затем захудалые князья С.П. Засекин и Ф.П. Боря- тинский; далее - вовсе не родословные люди Иван Мартынович Заруц- кий, из казаков, и Иван Федорович Наумов, о роде которого говаривали, что "они исстари живали на пашне и велися они на Рязани". Боярство Вор сказал и нескольким Плещеевым, которые все стали против Шуйско­го по той причине, что в 1606 году, после убиения родного им Петра Бас­манова в Москве, они "все того же над собою убивства ячаяли" от захва­тивших власть бояр-князей. Дворецким у Вора был князь С.Г. Звениго­родский, из захудалых черниговских князей. Саном окольничего были почтены князь Данило Ив. Долгорукий, свияжский сын боярский Федор Андреев Киреев, Михайло Молчанов и знакомый уже нам бывший дьяк Богдан Сутупов, носивший у Вора титул "дворецкого казанского, астра­ханского и нижегородского", иначе говоря, управлявший воровским Ка­занским дворцом. Думным дьяком и печатником числился Денисей Игна­тьев Сафонов; другими думными дьяками были Петр Третьяков, Иван Чичерин и Нехорошей Лопухин. Таков был состав воровской думы; опре­деляем ее, конечно, приблизительно, потому что подлинных боярских списков из Тушина до нас не дошло. В числе прочих сторонников Вора, бывавших на воеводствах и украшавших его двор, видим людей столь же разнообразного происхождения. Рядом с князьями Д.М. Черкасским, Сиц- ким, Шаховскими, Троекуровыми-Ярославскими, Масальскими встреча­ются люди без титула, но "с отечеством" - Плещеевы, Волынские, Вель­яминовы, Годуновы, и люди "худые", вроде стряпчего Путилы Рязанова и Тимошки Бьюгова161.

Просматривая список как приведенных здесь, так и других, встречае­мых в грамотах имен тушинцев, можем прежде всего заключить, что у Вора были представители очень высоких слоев московской знати. Не счи­тая Филарета Никитича, имена Трубецких князей, Ярославских князей, Салтыковых, Годунова с его "братьями" Вельяминовыми и других подоб­ных вводят нас в ту среду, которая первенствовала в московском дворце в эпоху опричнины и могла назваться новою дворцовою знатью в противо­положность прежней родовой знати. Если царь Василий в Москве пробо­вал собрать и поставить у власти княжат, терпевших от опричнины, то Тушино давало приют и опору тем, кто терпел от олигархов княжеской "породы" и терял от их торжества в Москве. Правда, не все решались со­единять свою судьбу с судьбою безвестного Вора, и поэтому перешла в Тушино далеко не вся дворцовая знать предшествовавших Шуйскому царствований. Мало того, даже не все то "боярство", которое обстоятель­ства приводили в подчинение Вору, желало ему служить и оставаться в Тушине. Яркий пример тому представляет сам нареченный тушинский патриарх, которого в Тушино привезли как пленника, без всякого почета, надев на него татарскую шапку, "ризы язычески" и "несвойствены сапо­ги", и который с охотою променял Вора на Владислава при первой к тому возможности. Подобно Филарету, и шурин его Ив. Ив. Годунов не по любви к Вору держался в Тушине. По его рассказу, он был "разорен до основанья" от Василия Шуйского, жил в ссылке "в деревнишке за приста­вы" и там "скитался меж двор с женишком и с людишками". Когда он све­дал, что Вор "пришел под свою государеву отчину под Москву", то "при­брел пеш в Володимер и ему, государю, крест целовал". Годунов увлек к отпадению от царя Василия всех владимирцев и муромцев и затем был вызван Вором из Владимира в Тушино. Очевидно, что он стал служить Вору, еще не зная, кто взял на себя имя Димитрия, из одной вражды к со­славшему его московскому боярскому правительству. Ссора с тем же пра­вительством заставила бежать в Тушино вместе с другими "перелетами" и князя Романа Гагарина, но он скоро явился обратно в Москву и стал гово­рить против Вора, потому что горько в нем разочаровался. Всего вероят­нее, что и большинство высокородных тушинцев ценило Вора лишь в той мере, в какой он казался им удобным орудием для борьбы с царем Ва­силием. Когда они увидали, что это орудие стало непригодно, они легко его бросили и обратились в польский лагерь за Владиславом162.