Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Таков состав южного московского уезда. Он так же однороден, как и состав северного уезда, только там население сплошь промышленное, а здесь исключительно служилое, военно-земледельческое. Южный уезд так же, как и северный, крепко связан со своим городом, но на севере эта связь основана на отношениях экономического порядка, а здесь - на во­енно-административных. На севере преобладающее значение имеют представители крупного земельного и торгового капитала, на юге, на Поле, - мелкопоместный люд, сильный военной организацией. Трудно представить себе что-либо более несоответственное одно другому, более далекое одно от другого по условиям общественным и хозяйственным.

Точно определить границы только что характеризованной полосы до­вольно трудно. Выше было замечено, что с 70-х годов XVI века не толь­ко в "польских", но и в более северных украинских городах, на их поса­дах, образуются слободы приборных людей и водворяется мелкопомест­ная форма служилого землевладения. Таким образом признак, по кото­рому всего удобнее можно было бы отличить новый военный город, именно, деление города на специальные военные слободы и отсутствие посадской общины, - этот признак усваивается путем правительственных мер, и старым городам, в уездах которых поселены дети боярские "боль­ших статей" и давно налажено традиционное поместное хозяйство. Во всяком случае к городам нового типа относятся Белгород, Воронеж, Ос- кол, Валуйка, Елец, Ливны, Кромы, Севск, также Сапожок, Печерники, Гремячей и другие острожки и городки на Поле.

К городам этого типа близко стоят и несколько других городов из числа старых, в которых мы встречаем формы служебной организации, так сказать, переходные. Уцелевшие от XVI века ряжские и епифанские десятни лучше всего знакомят нас с этими формами. В Епифани, по де- сятне 1585 года, было поверстано из "казаков" в "дети боярские" 300 че­ловек на поместья в 40 и 30 четвертей. Эти "дети боярские" делились в 1606 году на три сотни и служили с пшцальми под начальством голов, не принадлежащих к епифанской служилой среде, - порядок, напоминаю­щий обычаи приборной службы. А рядом с этими новопожалованными мелкопоместными служаками видим епифанских же детей боярских, по­лучающих в 1604 году новичные оклады в 200 и 150 четей. Таким обра­зом в Епифани как бы два разных слоя служилого люда: старый и но­вый. В Ряжске существует то же самое. Среди ряжских служилых людей обычных наименований, окладов и служеб видим детей боярских "ря- шан в служивых казацех" читаем, что один из них "на Поле казакуют", другие "у казаков в атаманех'", третьи сошли "на Дон безвестно". Мы готовы думать, что понимаем разницу между службою "в служивых каза­ках" и уходом на Поле и на Дон в вольные казаки. Но далее мы теряемся в догадках, что значит уйти "в охочих казакех с Ив. Кобяковым" или "сойти в вольные казаки с Вас. Биркиным", теряемся потому, что и Ко- бяков и Биркин - люди испытанные на государевой службе и не могут никого свести безвестно, тем более, что и сами они и шедшие с ними люди, по десятням, не считаются в бегах. Не вполне понятен для нас и тот служебный "чин", который называется "беломестными атаманами", служит "атаманскую службу", имеет значительные оклады - до 200 че­тей. Если не согласиться с указанием одной воронежской писцовой кни­ги, что атаманы это те, "которые взяты из детей боярских в ездоки", то вряд ли можно объяснить себе этот термин и самую службу.